фото: Геннадий Авраменко

Никита Михалков.

2014 запомнился не только всплеском абсурдных запретов, но и аномальным взрывом нового русского кино. Оксана Бычкова, снявшая вольную версию пьесы Александра Володина «С любимыми не расставайтесь» — «Еще один год», отмеченный призом в Роттердаме. Историю двух хороших людей, которые не могут быть вместе. «Горько!-2» Жоры Крыжовникова, кардинально поменявшего вектор комедии в России: от двух свадеб — к одним похоронам. Нигина Сайфуллаева, дебютировавшая в большом кино с «Как меня зовут» — чувственной акварелью о взрослении девочек-подростков на фоне монументальной фигуры отца. Размытой, как на полароидном снимке, поначалу. И постепенно обретающей человеческие черты в конце. Наталья Мещанинова с драмой «Комбинат «Надежда» — о побеге из города, из которого некуда бежать. Картина, которая не только ближе остальных подобралась к воспроизведению реальности на экране, но и больше всех от нее пострадала. Попав под запрет мата в кино, она, по сути, стала примером первого русского фильма в новейшей истории, который в буквальном смысле лег на полку. Наконец, самый радикальный из всех — «Да и да» Валерии Гай Германики, получивший приз за режиссуру на ММКФ и после триумфального и сверхкороткого проката (целых три дня!) последовавший примеру «Комбината «Надежды».

Каждый из них поддерживает то неровное пока еще, но наконец-то пробившееся дыхание нового российского кино. Не просто его пульс — а кровь, которая течет по венам. И ни один из них не попал в список номинантов.

«Золотой орел» словно бы выдал еще одному дебютанту, Ивану И. Твердовскому и его драме «Класс коррекции» спецприз с формулировкой «За искренность!» — причем вполне по делу! — и сам же его отобрал. Просто в виду полного отсутствия (а значит — и логики награждения) какой бы то ни было конкуренции.

На этом фоне понятна реакция Юрия Быкова, которому, как и Ивану, искренности не занимать. Накануне церемонии режиссер сокрушался на своей странице в «Фейсбуке» над номинациями, посчитав личным оскорблением присутствие своего «Дурака» только в одной из них — за «Лучшую женскую роль второго плана».

Зато Станислав Говорухин и его «Weekend» собрали целых десять номинаций. Столько же, сколько у «Левиафана», и на четыре меньше, чем у «Солнечного удара». Из десяти ставок сыграла одна («Лучшая работа звукорежиссера» — у Олега Урусова), зато в кульминации вечера режиссеру вручили приз «За вклад в российский кинематограф». И опять: награда более чем логичная, если бы только ей дело ограничилось. «Золотой орел» — это не трамвай, чтобы автоматически из вежливости уступать место старшим. Вместо того, чтобы дать шанс более актуальным художникам. Уж не говоря о том, что последним на данный момент вкладом классика в российский кинематограф стал тот самый законопроект о запрете мата, который перекрыл путь некоторым молодым не только на премии, но и попросту — к зрителям.

Но даже там, где победа не вызывала никаких вопросов, было трудно избавиться от чувства досады. Три «Орла» для «Оттепели» Валерия Тодоровского (за лучший сериал, лучшую женскую и мужскую роль на телевидении Виктории Исаковой и Евгению Цыганову соответственно) — закономерность. Вот только то, что год с небольшим назад казалось первым отблеском нового — свободного и яркого — телевидения, оказалось всего лишь его последней искрой. Накануне бесконечной войны 24/7. В этом смысле победа в параллельной программе «Бесов» Владимира Хотиненко выглядит одновременно ироничным подведением итогов и печальным прогнозом на будущее. С той же ловкостью «Золотой орел» провел рокировку в наградах Андрея Кончаловского и Андрея Звягинцева. Первый вместо приза за режиссуру на Венецианском кинофестивале получил «Орла» за сценарий. А второй, наоборот, в комплект к Каннской награде за сценарий — «Орла» за режиссуру.

Не без изящества была решена и ключевая дуэль между «Левиафаном» и «Солнечным ударом». Дуэль далеко не умозрительная. Оба, и Звягинцев и Михалков сегодня — самые титулованные российские режиссеры. И оба сняли фильм на одну и ту же тему. Если коротко: о постоянно нависшей над нами трагедии. О готовности в любой момент пойти ко дну. Без всяких на то причин, без отдельной вины каждого — но по общей, коллективной вине.

«Солнечный удар» выглядит менее болезненным, а оттого многословным и старомодным, но бесспорным. Просто исходя из единственно правильной выбранной точки отсчета повествования (точнее, его конца) — и благодаря временному зазору в без малого сто лет. «Левиафан», выросший из современности, вызывающий ее на бой — задевает сразу всеми острыми углами. Раздражает, отталкивает, оглушает.

Один спрашивает: как это все случилось? Другой говорит: неважно, как. Важнее — что это случается до сих пор.

Михалков — взгляд в прошлое. Звягинцев — то, что мы имеем прямо сейчас.

Один к своему «Оскару» поставит сегодня очередную статуэтку «Золотого орла». Второй к «Золотому глобусу» — еще чуть-чуть и добавит «Оскар».

Вручение премии «Золотой орел» (15 фото)