Фото: teamuz.ru

Русским людям близка тема «задушевных кухонных разговоров о самом сокровенном», поэтому погружать публику в «чуждый контекст» не приходится: на сцене — декорации самой настоящей кухни (сценография Ана Капеллуто), со стоящей на плите огромной кастрюлей, весь спектакль распространяющей запах готовящейся пасты и банановых кексов; каждый из артистов, выступая с номером соло, мягко приглашает зрителя к интимному разговору, — собственно, «Кухня» и родилась из кулинарной книги бабушки одного из артистов шоу. Есть уникальный (и простой при этом) рецепт (бульон, омлет или клецки), а на рецепт этот накручиваются милые обрывочные воспоминания из детства, дороже которых, как выясняется ничего нет…

— Плохие родители всегда пытаются заменить сладкий десерт фруктами, — произносит по-французски акробат (русский текст бежит по табло над сценой), — но мой отец так никогда не делал. Да и видел я его последний раз в восьмимесячном возрасте… а потом его арестовали и отправили в концлагерь. Да, это было в 1977-м… (во время очередного латиноамериканского переворота).

…Неожиданно троих случайных мужчин «выдергивают» прямо из зала, причем, делают это быстро, хватая за руки, — никто из них не успевает что-либо понять как… как сидит эта троица за столом на сцене на глазах у тысячной аудитории, а настоящие артисты «Кухни» вмиг прячутся за кулисами.

— Н-да, какое чувство неловкости, — говорит в микрофон некто Александр, — воспользовавшись случаем, можно поесть (кушает маслины из одиноко стоящей на столе баночки, пытается выглядеть естественно).

— И куда же все подевались? — Говорит некто Алексей, криво улыбаясь и отнимая на всякий случай банку из рук Александра. — Н-да. Павел, а вы что молчите? Скажите хотя бы, где вы работаете…

Я не скажу, что от этих «реприз» публика угорает со смеху, — «угорает» — неправильное слово. У «Семи пальцев» все тонко, немножко философично, немножко литературно, прямого контакта с «грубым юмором» нет, только через фильтр воспоминания-размышления (режиссер-постановщик Себастьян Солдевилья и Шена Кэрролл). Но сценка знакомства трех случайных мужчин смотрится очень органично, если не сказать трогательно, — тем более, что потом их вмиг вовлекают в процесс готовки, и пока акробаты на полную катушку куролесят (исполняя сумасшедшие трюки), наши зрители месят тесто, взбивают сливки… затем двоих отправляют на места, а третьему, самому смелому предлагают прочесть текст-признание (объект признания — самая красивая артистка труппы, причем, француженка — стоит тут же):

— Итак, что мне тут читать… ага… Я рад, что случай свел меня с вами. Я благодарен богу за это день. День, когда я увидел ваши глаза, прикоснулся к вашей душе… и сейчас мысленно снимая с вас верхнюю…

Тут бумагу у оратора выхватили, и о его дальнейших «вожделениях» зал мог только догадываться. Вдруг зажигают свет в зале, всем предлагают достать мобильные телефоны и зарядить таймер ровно на 31 минуту: это время приготовления бананового кекса в духовке. Зрители недоверчиво подчиняются, привыкая к необычной для русского театра интерактивности. Впрочем, «Семь пальцев» не были бы «Семью пальцами» без серьезной цирковой начинки, через которую раскрывается автобиографичная философия каждого участника. Чего стоят, например, прыжки двоих артистов-акробатов через рамки, поднимаемые все выше и выше… каково это «рыбкой» попасть в узенькую рамку на немалой высоте, затем сгруппироваться и… прыгнуть обратно уже спиной! Публика аплодировала каждому прыжку, словно оказалась на обычном дивертисменте в цирке, однако… актеры неожиданно замирают, долго смотрят в зал, играя уже на нервах, междометиях, легко и мастерски перенаправляя цирковую зрелищную энергию в энергию драматическую…

Очаровательная Анна Киченко (русскоязычная артистка в канадской труппе, за плечами которой — Монреальская цирковая школа, участие в проектах Дю Солея) выполняет блестящий номер на полотнах (насколько позволяет высота театрального портала), — перелетая из рук одного напарника в руки другого, она словно объединяет всю цирковую «семью», заставляя сообща прочувствовать все радости и невзгоды…

А ровно через 31 минуту в зале зажигаются сотни дисплеев мобильников: звонят таймеры, банановый кекс по старинным бабушкиным рецептам готов, но… чудесный озорной спектакль закончен, — впрочем, народ потихоньку подтягивается к сцене — здесь уже расставляют подносы с приборами, выносят огромный чан, чтобы каждому хватило по кусочку рулетика или пасты. Мало того, молодежь на полчаса устраивает селфи с полюбившимися артистами, — разговор «на кухне» продолжается еще очень долго…