фото: Геннадий Черкасов

Прозрачные глаза с искорками смеха, светлые волосы, зеленая кофта. И рыжая гвардия в полном составе: кошки Ася, Зина, Нюра и кот Пацанчик, единственный мужчина в женском царстве. Картина маслом. Не могу скрыть восхищения.

— Вот сейчас ты меня застала без всякой косметики, но когда грим, прическа — совсем другое дело, — соглашается Валентина Илларионовна, — хотя эта цифра — 80 — напрягает, конечно. Я немножко расстраиваюсь.

— Вы — блондинка, а значит, дама червей, но по характеру вы все-таки пиковая дама.

— Пиковую даму я сыграла, слава богу. И делала ее не трагической. Я играла ее в кукольном театре, она была куклой. Она у меня картавила, «р» не выговаривала и «в» тоже. Моя графиня была влюблена в человека, которому она открыла секрет трех карт.

— Я бы могла представить вас в этой роли на сцене драматического театра.

— Роль, конечно, моя. Но не дают. Я бы и еще кое-что хотела сыграть, но актерская профессия самая зависимая. Один продюсер сейчас мне предложил пьесу на двоих. Сюжет такой: Роза Марковна уезжает в Америку, и домработница ее собирает — это забыли, то не положили, а еще сверточек с едой не забудьте — там поедите. Роза Марковна раздраженно на нее покрикивает. Она в волнении, сидит на чемоданах. Наконец приезжает в аэропорт, регистрируется на рейс и вдруг понимает, что никогда никуда не уедет, и возвращается домой. Мне предложили роль домработницы. Я сказала: «Нет. Я хочу играть Розу Марковну!» Есть потрясающая артистка Роза Хайруллина! Она блистательная, резкая, без «ути-пути». Если она согласится играть домработницу, у нас будет феерический альянс!

— Вы всегда добавляете свои краски в роль. Думали уже, как достоверно изобразить Розу Марковну? Все-таки еврейскую женщину вы еще не играли.

— Нет, но однажды меня пригласили играть Эсфирь Наумовну. Правда, кино, к сожалению, не состоялось. Я позвонила тогда своей подруге Розе Литвиненко в Новосибирск: «Роза, я буду играть старую еврейку, какой акцент мне добавить?». Она сказала: «Валя, никаких грассирующих «р» и прочих отличительных черт — ничего этого не надо! Ты должна сделать такую Эсфирь Наумовну, как Фаина Раневская в «Мечте» Ромма, когда она говорит свой монолог сыну через решетку. Это гениальный эпизод мирового класса.

— Из чего только не черпаются штрихи! Больше всего из каких-то жизненных наблюдений, наверное?

— Я помню, как в Нью-Йорке после спектакля «Двое с большой дороги», где мы играли с Борей Щербаковым криминальную пару и у нас присутствовал небольшой бандитский сленг, я утром пошла в магазин и встретила трех женщин из Винницы. «Мы видели вас вчера в спектакле!» — приветствовали меня бывшие соотечественницы. «Понравилось?» — «Нет, не очень». — «А что вам нравится?» — «Приезжал артист один, стихи читал про любовь. Это понравилось». — «А как фамилия артиста?» — «Не помним». — «Юрский, что ли?» — «Да, кажется». Я подумала: из Винницы, а понимают. Им нужна высокая поэзия.

— У вас много потрясающих и незабываемых ролей, но все равно есть ощущение, что зрители видели не все бриллианты вашей короны. Почему вы не просили режиссеров дать вам роль, которую вы бы сыграли лучше других?

— Я близорукий человек. Когда он снимает очки, находится в каком-то вакууме. До ближней стены он видит, а дальше — ничего. Эта неизвестность давит, и человек становится пришибленным, неуверенным.

Совсем недавно у меня был рождественский концерт в католическом соборе Непорочного Зачатия Девы Марии на Малой Грузинской улице. Участвовал взрослый хор, звучал орган, а режиссер Саша Тепцов привел детский хор «Преображение» под руководством Миши Славкина. Года три назад мы встречались в Пушкинском доме, и я была поражена голосами детей. Это больше, чем искусство. Я никогда никого ни о чем не просила. Ни ролей, ни денег, ни квартиры, а тут подошла к Славкину и, потупив глаза, сказала: «Если вам нужна чтица для хора, то я готова!» Он посмотрел — и все. Не позвонил и ничего не сказал. Знакомство оборвалось. И вдруг все сбылось, как по волшебству. Когда я читала строки «и в небе ангелы поют», вступал детский хор — это было что-то невозможное!

— Когда вы после театрального училища пришли в Театр имени Моссовета, у вас была наставница Вера Марецкая. А какая молодая актриса может похвастаться тем, что ее наставница Валентина Талызина?

— Юрий Завадский всем народным артистам поставил такую задачу. Вера Петровна Марецкая выбрала меня. Сегодня такой традиции нет, но я и так подхожу к хорошей артистке Марине Кондратьевой и подсказываю какие-то нюансы.

— С удовольствием смотрела вас в «Свадьбе Кречинского». Ваша Атуева становится центральной героиней. Зал стонет от смеха. Тоже добавили штрихи? Режиссер Павел Хомский принимает ваши идеи?

— Я понимаю Павла Осиповича с полуслова. Мне хотелось с Расплюевым спеть романс. Спросила: «Можно я здесь спою?» Павел Осипович говорит: «Валя, не надо!» Или мизансцена, когда деревенский жених подцепит Лидочку вальсировать, а танцует он ужас как плохо — и они могут ляпнуться. Я издаю крик. Когда кто-то падает, всегда кричат. Павел Осипович сказал: «Валя, пусть ляпнутся, но без крика». Он меня периодически осаживает.

— Вам предлагали сыграть роль Ванги в телесериале. Почему вы отказались?

— Я даже не поехала пробоваться. Ванга — это феномен. Когда к ней приходил человек, она могла рассказать о нем все, и о тех ушедших, которых видела рядом с ним. Ванга говорила: «Как вы только подумаете об умерших, они сразу приходят к вам. Только вы их не видите». У нее был голос, который ей очень много говорил. У каждого человека есть голос, но мы слышим его редко.

Недавно я ездила с телевизионщиками в Болгарию. Побывали в Петриче и Рупите. Когда светит солнце, там очень тепло, а когда оно заходит, сразу становится холодно. Кругом горы, и вершины покрыты снегом. Я очень замерзла. Вижу: стоит болгарин и перед ним на прилавке бутылки. Спрашиваю: «А что это такое?» — «Ракия!» — «А из чего пить?» — «Из крышечки!» Из крышечки я никогда не пила. Одну крышечку выпила. Говорю: «Давай вторую!» А потом: «Давай третью!» Правда, закусить было нечем, но я согрелась.

— Слышала, что вы пожелали к юбилею икону «Неупиваемая чаша». Вам-то зачем?

— Кому-то сказала по секрету, и вот уже слух пошел. У меня этой иконы нет. И мне она нужна. Вообще-то у меня с алкоголем проблемы нет, а раньше были. (Смеется.)

— Когда-то вы обижались на Барбару Брыльску, которой досталась вся слава фильма «Ирония судьбы», а она вам даже спасибо не сказала, хотя ваш голос во многом сделал роль Нади. Но вот вы вместе снялись в продолжении. Какие у вас отношения?

— Как будто никогда не ссорились и были лучшими подругами. Все забылось. Мне кажется, она что-то поняла. Стала мягче, приветливей. У нее очень маленькая пенсия в Польше, и она с удовольствием приезжает в Россию. Барбара мне подарила банку сушеных белых грибов. Оказывается, она сама собирает грибы и сушит. Это искусство.

— Валентина Илларионовна, не обижаетесь на дочь, что она поменяла фамилию Талызина на Хаирова, чтобы дистанцироваться от мамы?

— Нет, я спокойно к этому отношусь. У нас сейчас потрясающие отношения. Я помягчела с возрастом и поняла, что надо поставить себя на место другого человека, чтобы понять, почему он поступил так, а не иначе. Понять и простить. Лучше прощения ничего нет.

Ксения стала сниматься. Сыграла одну из центральных ролей в телесериале. В Батуми на холоде 8 часов снималась, простыла ужасно. Нахлебалась трудной актерской профессии сполна.

— Ваша внучка Настя училась в балетном училище. У вас даже станок в комнате стоял. Сейчас его нет.

— У Насти была серьезная травма колена. К сожалению, проблема осталась, и с балетом — увы, все. Насте 15 лет, она пишет стихи, и неплохие. Откуда в ней это? Я двух строчек не написала в своей жизни.

— Зато вы написали книгу «Мои пригорки, ручейки». Честно и резко. Никто не обиделся?

— Вроде бы нет. Сказали, что еще мягко написано. Книга разошлась полностью. Люди говорили, что читали на одном дыхании.

— Что Театр имени Моссовета, в котором вы служите всю жизнь, готовит к вашему юбилею?

— В день своего рождения выйду на сцену в спектакле «Свадьба Кречинского», а потом будет вечер. Вот Алиса Бруновна умная. Она категорически запретила все юбилейные торжества. А я немножко дала слабину. Директор театра Валентина Тихоновна Панфилова жестко сказала: «Это не только твой праздник. Это и наш праздник».

— В семейном кругу будете отмечать?

— На столе будут белые грузди и отварная картошка со сметаной. Это не у каждого есть. И приготовлю утку, наверное.

— Валентина Илларионовна, вы ведь любите анекдоты!

— Расскажу. Лондон. Израильское посольство. Выходит сотрудник во двор, а там палестинец в чалме, с бородой, в длинной рубахе. Дипломат застывает как вкопанный: «Что вы здесь делаете?» — «Я ищу работу!» — «Вы — у нас?» — «Да. У вас есть вакансии?» — «Есть. Свободно место второго секретаря». Палестинец: «Вы шутите?» — «По-моему, вы начали первым!»