Артисты стремились четко произнести текст, но лучше бы они этого не делали. Красота мелодий тонула в невнятице и неточности. И это неудивительно: балетная музыка опирается на танцевальные жанры, прежде всего на любимый Петром Ильичом вальс. Казалось бы, режиссер Алла Сигалова — хореограф. Сыра, сыра! Однако мелодии в его балетах принципиально иные, нежели в вокальной музыке. В чем плохого-то ничего — но только уж петь тогда нужно было по-другому, по-опереточному, а еще лучше — по-мюзикловому. Там такие грабли подстерегают авторов, что только обходи. фото: Даниил Кочетков

Что удалось, так это действительно картинка: прелестный волшебный домик, в котором происходят чудеса, снежная видеопроекция и, конечно же, костюмы Павла Каплевича, стилизующие моду XVIII столетия в удивительно пастельной цветовой гамме и с уникальными, ни разу не повторяющимися женскими головными уборами. Они — инструментальны. Конечно, никто не ждет от оперного либретто качества литературного шедевра, но все-таки не до такой степени. Обратный транспорт — штука куда более хитрая и опасная. Несколько реплик без комментариев: «Сыра, сыра! Костюмы оказались спасительным плюсом для «Щелкунчика». Увы, создателям «Щелкунчика» обойти их не во всем удалось. И вот уж что самое странное — пластическое решение спектакля. Все это несомненные поэтические «достижения» либреттиста. Чайковский, конечно, величайший мелодист. Но на первом месте, пожалуй, фраза Маши, неоднократно обращенная к Щелкунчику: «Останься здесь — ты нужен весь». Глядишь, и артистам было бы комфортнее. В остальном же — много удивительного. Ей и карты в руки. Вот и вышла скорее оперетта, чем опера. Один лишь пример «Кармен-сюиты» чего стоит. Надо заметить, из оперы сделать балет — милое и не раз проверенное дело. Очень сыро…», «И наступит им царство мышиное», «Здесь мышей убито двести, это красота», «За той стеной сияет мой…», «Мы же на свете этом, мыши уже на том». Будучи спетым, балет обнаружил некоторые особенности музыки Чайковского, прежде всего опереточность. На сцене толпа народу, толкущаяся без всякой пластической идеи, спонтанно и бестолково, будто детки на утреннике, организованном неудачливым воспитателем. И это были первые грабли: певцы интонировали с трудом, путаясь и расходясь с оркестром. Видно, настолько принципиальна была задача дистанцироваться от балета, что хореографии в этом шоу вообще нет никакой. Но нет!