фото: Алексей Меринов

Когда один из телекомментаторов написал у себя в Фейсбуке, что на телеканале НТВ больше не будет спортивных новостей, эта новость революционной не стала. Раньше спортивные новости уже покидали один за другим каналы — что телевизионные, что радийные. И наоборот — единственная эфирная спортивная радиостанция доукомплектовалась социальной тематикой и продолжает восприниматься специализированной только по двум причинам: там пока работает спортивный всезнайка Нобель Арустамян, а раз в неделю приходит хохмить в спорте уже не много понимающий, но все еще веселый клоун Александр Бубнов.

Однако думать, что люди стали меньше интересоваться спортом, не стоит. Наша медийная сфера никогда (ну, почти никогда) не пыталась отвечать запросам аудитории. Напротив, она формировала свою реальность. Рассказали о чем-то по телевизору — значит, правда. Не рассказали — значит, этого нет. Именно с такой точки зрения стоит смотреть на спорт в России как на медийное явление.

Полагать, будто наш народ когда-то уж очень интересовался спортом, тоже не стоит. (Я, конечно, не про далекие советские времена говорю, когда, как вспоминали родители, от победы СССР над ФРГ со счетом 3:2 в 1957 году в товарищеском матче вся страна впадала в эйфорию — такую, будто спустя 12 лет снова победили в войне.) В последнюю четверть века интерес к спорту держится на стабильном уровне. Большая часть соцопросов показывает одну и ту же цифру — около 4%.

То есть серьезно следит за спортивными новостями у нас один человек из двадцати пяти. Когда случаются крупные спортивные форумы, к нему присоединяется еще один — из тех, кто не следит за перипетиями турнирной судьбы «Спартака», ЦСКА, «Зенита», «Динамо», но на время чемпионата Европы готовы вспомнить, что такое футбол. Аудитория расширяется в том числе за счет женщин, слышавших, что была у Аршавина жена, с которой он развелся, а теперь она вроде как работает где-то на телевидении; или о том, что есть такой футболист с фамилией Дзюба, который целовался в машине с чьей-то чужой телевизионной женой. Итого получается плюс-минус 8%.

Конечно, бывают еще домашние Олимпиады, но общество воспринимает это скорее как социально-политическое явление: фамилий большинства спортсменов никто не вспомнит через пару недель, а в правилах некоторых видов спорта большинство разобраться и не пыталось.

Внимание к спорту в России — периферийное. Это видно даже на примере фигурного катания, интерес к которому еще больше подняли телешоу. Вот только тетушки, приходя на чемпионат страны в каком-нибудь городе, искренне сетуют: «Нет, ну а звезды-то где? Где Башаров, Алферова?» А знаете, какое у нас на «Радио Команда» было самое рейтинговое время во время Олимпиады? Не когда мы обсуждали прокаты Плющенко, а когда слушатели судачили по поводу «Жеки-шурупа» и «Яны-отвертки»…

Но, повторюсь, это — отношение аудитории. Официальная медийная сфера ориентируется на запросы потребителя не всегда. Телевизор у нас — не столько зеркало, сколько рупор. Поэтому и любопытно понять, отчего спортивная тема в одно время становится важной частью госпропаганды, а в другое оказывается вдруг невостребованной. Хочу поделиться своей точкой зрения на этот вопрос, которая, может быть, кому-то покажется небесспорной.

Спорт нужен тогда, когда есть созидание. Любая эпоха созидания (в каком бы контексте оно ни происходило) в той или иной мере обращается к спорту. Тут можно вспомнить и про индустриализацию 1920–1930-х годов, в эпоху «строительства новой жизни», когда тема спорта и массовой физкультуры не только не сходила с полос газет, но и стала частью досуга огромного количества соотечественников. Можно сколько угодно иронизировать над спортивными образами того периода, но они были востребованы в народе. Можно вспомнить и про парады физкультурников. Позабытые на некоторое количество лет, они вновь стали популярны в конце 1940-х и в 50-е годы, когда опять пришло время строить.

Я не говорю сейчас о том, насколько эффективны были те стройки. Просто в эпоху, когда речь больше шла не о стройках, а о другом — о единении перед лицом злокозненного врага, который спит и видит, как бы нас уничтожить, — спорт всегда уходил на периферию. Так было в брежневское время с его маниакальной «гонкой вооружений» и рассказами про «натовскую военщину». Так происходит и сегодня.

Нет, спорт не исчезает вовсе. Он даже занимает свою нишу, отведенную ему в конфронтационной PR-конструкции, — но как борьба не столько ЗА спортивный результат, флаг, гимн и честь Родины, сколько ПРОТИВ противника. На первый план выходит не твоя победа, а низверженный «враг». Диву даешься, слыша, сколько людей сетует, что украинские и российские футбольные клубы разведены в этом году в еврокубках по разным группам, по разным парам. Им хотелось не спортивной победы «Зенита» или «Динамо» — им хотелось поражения «политического противника». Собственно, они этого и не скрывают.

Времена, когда спорт был жестко вкопан в идеологию окруженного окопа, возвращаются. Вспомните начало 1970-х с их не то хоккейными, не то просто сражениями с представителями НХЛ. И вот парадокс: чем дальше отстоит от нас по времени тот период — тем выше в обществе процент тех, кто верит, что мы тогда противников победили. Ну не можем же мы проиграть врагу, в самом деле! И вообще, просто мозг не поворачивается вспоминать о спортивных поражениях сейчас, в очередные «судьбоносные для страны годы».

Победное прошлое — пожалуй, самый популярный в России вид спорта.

А что с настоящим?

Пока государство все сильнее хмурит брови, глядя на Запад, уходит от спортивной тематики «Спорт FM», ходят слухи про сокращение спортивной редакции на станции «Вести FM», в Lifenews ее вычеркнули из жизни еще под Новый год, тогда же сократили всех «спортсменов» на «Голосе России» (бывшем Иновещании). То есть идеологическая направленность СМИ никакой роли не играет. Зато технически это очень удобно: убрал из сетки спорт — вроде бы совсем немногое изменилось. Спорт же — это только штришок, нюансик, дополненьице. А кое-где уже и лишний довесок, мешающий круглосуточному вещанию об острейших проблемах страны (я имею в виду Украину).

Вывод напрашивается сам: спорт не особенно нужен там, где нет созидания.

Но если копнуть еще глубже, если привязать спорт не только к идеологическим конструкциям, то можно прийти и к иному, тоже весьма любопытному резюме. Может быть, главная проблема в том, что в российском спорте, как и в обществе, поменяны местами нормальные причинно-следственные связи?

Америка, проклятая, зажравшаяся гамбургерами Америка, собирает полные трибуны на школьных стадионах. Такой выстроенной системы детского и студенческого спорта, как в США, нет больше ни в одной стране. Можно, конечно, предположить, что это они назло нам тренируются — с какой-то неясной, но, конечно, геополитической целью. А если серьезно?

Вас не удивило, когда на чемпионате мира по футболу, который проходил в США пару десятков лет назад, были рекордно полные трибуны? И это в стране, которая о европейском «соккере» на тот момент знала совсем немного. Впрочем, то же самое можно сказать про все спортивные состязания, проходящие в Новом Свете.

А все потому, что спорт там — не периодически то снимаемая, то выставляемая перед носом у народа картинка, а просто спорт. Который просто принято смотреть, которым просто принято заниматься. Уж извините, если кому-то это покажется просто банальностью.

А у нас? Спорт как параллельная реальность для иллюстрации верности политического курса? (Смешно сказать, но о недавней победе украинской девушки-шахматистки над ее же русской подругой в борьбе за мировую корону ряд СМИ в России даже не сообщили.) Олимпийские победы как оправдание многомиллиардной стройки? (Спортивные объекты в Сочи простаивают, но это уже не важно.) А победы на международных футбольных полях к нам якобы придут, когда мы примем какие-нибудь политические решения о количестве иностранных футболистов на поле?

Возможно, нам давно стоило бы смириться с одной опять же простой истиной. Как регулярная ротация власти является основой основ функционирования нормального общества, так и спорт должен жить не верховными декларациями и директивами, спускаемыми вниз, а развиваться снизу. От школьного двора до олимпийского стадиона — не наоборот. Да, нужно создавать условия, да, нужно не требовать результата назавтра (кстати, и не считать результат абсолютно главным критерием), но что нужно в первую очередь — это оставить в стороне околополитическую шелуху.

Тогда, наверное, и спорт снова захочется смотреть по телевидению. И в новостях он займет освободившееся от пропаганды место. И процент интересующихся/занимающихся им перестанет напоминать социологическую погрешность.