фото: Евгений Гик

Корчной улыбается.

Новая хронология

Как известно, Каспаров — ярый сторонник «новой хронологии» математика Фоменко. Ее автор придумал выгодный «исторический бизнес», а вот запал Каспарова понять трудно. Нет нужды повторять, что ни один серьезный историк без улыбки не воспринимает чудо-хронологию. А знакомый мне писатель смеялся, рассказывая, что герои «Декамерона», с одной стороны, и Дафнис и Хлоя, с другой, по воле математика (и при поддержке шахматиста) попали в одну эпоху. Но как ясно чувствуется, эти произведения разделяет тысячелетие: одно — последний вздох золотого античного утра человечества, другое — одна из первых улыбок Ренессанса. Все — от мышления до стиля — совсем иное. Лонгу нужно было пройти почти десять веков, чтобы превратиться в Бокаччо.

Неизвестно, как бы реагировал Каспаров, если бы ему сказали, что партии Греко или Руи Лопеса сыграны в наши дни? Неужели тоже поверил бы?

Собака — диссидент

После того, как Корчной сталь невозвращенцем, его в СССР называли исключительно «шахматный злодей», а оставшаяся на родине семья испытывала материальные затруднения. Но у них была породистая собака, щенки которой стоили очень дорого. Жена Корчного нашла покупателя, который купил одного щенка. Однако через неделю он принес собаку обратно и потребовал вернуть деньги: «Мы не хотим иметь никаких отношений с врагом народа!»

Когда-то Сталин провозгласил: «Сын за отца не отвечает!» В действительности, правда, все обстояло наоборот: вслед за отцами Сталин расправлялся и с их сыновьями. Но чтобы маленькая собачка отвечала за своего хозяина, — этого даже великому тирану не приходило в голову. Вот в каком царстве теней жили мы при советской власти.

Божеское веление

— Почему вы не стали чемпионом мира в Багио? — задал я однажды Корчному вопрос, который всех интересовал. — Ведь на финише матча, выиграв у Карпова три партии подряд, вы сравняли счет, а в психологическом отношении получили заметный перевес.

— Да, шансы у меня были, но… Тут я должен привести один свой давний разговор с Талем. После окончания битвы в Багио моя супруга Петра воздела руки к небу и спросила, почему Бог не послал мне победу в этом матче. Это происходило в 1978-м, а ответ я получил лишь в 1990-м. Во время шахматной олимпиады в Югославии Таль однажды зашел в ресторан, а я, находясь среди своих болельщиков, бросил ему упреки в поведении «советских» в моих матчах с Карповым. Таль слабо отбивался, а потом вдруг произнес такую фразу: «Там, в Багио, мы все боялись за вас — если бы вы выиграли матч, вас бы уничтожили физически. Для этого все было готово».

— Как это понимать?

— Известно, что тогдашний президент ФИДЕ Флоренсио Кампоманес с 1978 года активно участвовал в операциях КГБ. Поэтому люди из органов могли договориться с филиппинцем о чем угодно, все было тщательно продумано… Так что теперь ясно, почему я не выиграл у Карпова. Видно, Богу хотелось, чтобы я еще поиграл в шахматы.

Пролетарии всех стран…

Корчному не понравились воспоминания о нем одного бывшего коллеги, опубликованные в санкт-петербургском шахматном журнале, и он прислал из Швейцарии письмо, в котором изложил свое мнение:

Временами текст отдает советским стилем, например: «Корчной ушел за дешевым подсолнечным маслом». Я даже чуть не прослезился от такой красивой выдумки. Невольно вспоминаются фразы из отчетов о матче в Багио: «На Карпове синий костюм, подаренный ему в Барселоне». Цитирую по памяти, возможно, было: «трудящимися Барселоны» — это еще шибче. Вот ведь как: бедного рабочего парня любят во всем мире. Пролетарии всех стран отдают ему последнее…

Губительная пауза

Акиба Рубинштейн часто говорил, что занимается шахматами триста дней в году по шесть часов в день, шестьдесят дней играет в турнирах и лишь шесть оставшихся отдыхает.

Интересно, что однофамилец гроссмейстера Антон Рубинштейн однажды тоже сделал подобное признание, но в более афористичной форме: «Когда я не играю один день — чувствую это сам. Когда не играю два дня, это чувствует моя жена. Стоит мне не играть три дня, это чувствует публика!»

Разумеется, Антон Рубинштейн, великий пианист и композитор, имел в виду не шахматы, а фортепьяно.

Невидимка

По мнению венских профессоров, Рихард Рети мог достичь больших успехов в математике, но забыл готовую диссертацию в кафе, а написать новую уже поленился. Кстати, Рети забывал зонтики, шляпы, портфели… Как тонко подметил по этому поводу Савелий Тартаковер, там, где лежит портфель Рети, его уже давно нет.

Приглашение

Александр Котов и О’Келли дружили семьями. Летом 1980-го бельгийский гроссмейстер пригласил своих московских друзей к себе в гости. Однако оформление документов затянулось, и 3 октября О’Келли умер. Котов с женой, однако, решили не сообщать властям об этом скорбном событии и отправились в Бельгию. В декабре они вернулись домой в Москву. А спустя две недели, 7 января 1981 года, умер и Котов.

Вот такое совпадение, такая печальная история. Узнав о ней, Василий Смыслов, склонный к мистике, многозначительно поднял перст и прошептал: «И вновь О’Келли его позвал…»

И правда, мистика: дважды О’Келли пригласил Котова посетить его — и с этого света, и с того — и дважды Котов не сумел отказать своему другу.