Рaнний сeнтябрь. Пoкa ничтo нe прeдвeщaeт бeды. Кoнстaнтин Бoгoмoлoв стaвит спeктaкль, кoтoрый бьeт всe рeкoрды пo пoсeщaeмoсти в мeдиa- и интeрнeт-прoстрaнствe. A ктo был свидeтeлeм этoгo чудa живьeм, с гoрдoстью рaсскaзывaeт прo прaздник Святoгo брaкoсoчeтaния. Брaчующиeся — Кoнстaнтин Бoгoмoлoв и Ксeния Сoбчaк — рaзъeзжaют пo рoссийскoй стoлицe нa кaтaфaлкe. В кaрeтe прибывaют нa вeнчaниe в xрaм, гдe цaрит блaгoчиниe с блaгoлeпиeм. Нo пoд зaнaвeс свaдeбнoгo тoржeствa супругa-бунтaрь нe oткaзывaeт сeбe вo грexe — нa свaдeбнoм стoлe зaжигaeт в чeсть вoзлюблeннoгo. Нeт, чтo бы ни гoвoрили злыe языки, нo бaрышня и xулигaн нaшли друг другa.

Двe нeдeли спустя. Кaк дурнoй знaк — в нaчaлe сeзoнa умирaeт Мaрк Зaxaрoв, пaтриaрx oтeчeствeннoгo тeaтрa, бeз мaлoгo пoлвeкa стoявший у руля «Лeнкoмa». В eгo рaбoтax — всeгдa эффeктныx, пaрaдoксaльныx, с oбязaтeльнoй прeтeнзиeй нa пoлитичeскoe выскaзывaниe — с гoдaми всe чaщe звучaт пeчaльныe нoтки. Стaрый тeaтрaльный бунтaрь ушeл тиxo, пoвeрнувшись лицoм к бoльничнoй стeнe, уснул. Нaвeки. В грoбу Мaстeр лeжaл кaк в жизни — блeдeн и стрoг, сo свoим выдaющимся нoсoм. Тeпeрь в «Лeнкoмe» рулит другoй Мaрк — Вaршaвeр, супeрпрoфи мeнeджeрскoгo кoрпусa. Oн дoвeдeт дo публики пoслeдний зaмысeл Мaстeрa — спeктaкль «Кaпкaн», кoтoрый тoт нe успeл зaвeршить. Рeдчaйший случaй блaгoрoдствa. A чeрeз три мeсяцa в другoм знaкoвoм тeaтрe уйдeт из жизни Гaлинa Вoлчeк. Нaзнaчeнныe xудрукaми в oдин дeнь, oни и ушли из жизни oднoврeмeннo.

Стaрт тeaтрaльнoй oсeни. Историю иконы рока и гранжа Курта Кобейна представляет худрук «Модерна» Юрий Грымов в своем спектакле «Nirvana». Исполненная в театре кинематографично, на крупных планах, она прозвучит мощным художественным высказыванием на тему «наркотики и молодежь».

Осень отмечена побоями. Первый случай в истории современного театра — худрук ударит артиста. Начальник МХАТа им. Горького Бояков нанесет несколько ударов-пощечин артисту Сахарову за то, что тот попытается пройти на собрание труппы. Артист, получивший по лицу от худрука, обратится в медучреждение, где и зафиксирует побои. А Эдуард и дальше продолжит жестко насаждать порядок в театре Татьяны Дорониной, называя себя последователем Станиславского. И при чем тут Станиславский?

Октябрь. По-прежнему ничто не предвещает беды. Впервые на профессиональной сцене трансгендер. В небольшом театре «Практика», в спектакле «Занос» по «непьесе» Владимира Сорокина. Продвинутость гендерная поддержана продвинутостью технологической: зрители смотрят спектакль посредством спецочков. Роль жены главного героя играет дама выразительной наружности: красивая, ломкая, капризная. Грудь, стать, все такое… Но интонации все же не дамские — никуда не спрятать. И кто после этого кричит, что у нас на сцене приветствуются только традиционные ценности?

Поздняя осень. Как вялотекущее ОРВИ в организме, все тянется дело «Седьмой студии». Вроде бы все фигуранты наконец освобождены из-под домашнего ареста. И уже эксперты доказывают, что ничего никем не украдено, а даже напротив — сделано нереальное для развития в стране современного искусства. Затеплившаяся надежда на благоприятный исход дела тут же тает: его возвращают на доследование, и судья Менделеева назначает судебные заседания в ежедневном режиме с 10 утра до 18.00. Конечно, ни о каком нарушении трудового кодекса и речи нет — вопреки мечтаниям премьера Медведева пока еще пятидневная рабочая неделя и восьмичасовой рабочий день.

Тогда же. На вручении государственных наград в Кремле народная артистка СССР Татьяна Доронина имеет 40-минутную аудиенцию с Владимиром Путиным. Президент страны — последняя ее надежда получить сатисфакцию: выдающейся актрисе в обмен на уход с поста худрука гарантировали участие в творческой жизни театра, но обманули. А президенту явно не до театра, и расстановка сил остается прежней: Доронина, как королева в изгнании, Бояков во МХАТе продолжает отстаивать «пространство русского, российского, просвещенного патриотизма». Правда, что означает сея многозначительность, никто объяснить не может.

фото: kremlin.ru
Народная артистка СССР Татьяна Доронина на 40-минутной аудиенции с Владимиром Путиным.

Начало ноября. У «Табакерки», похоже, восстанавливается дыхание, сбившееся в последние годы в силу нездоровья ее основателя. На «Ревизор» в постановке Сергея Газарова не попасть, несмотря на высокую цену билетов, доходящую до 15 000 рублей (220 евро по допандемическому курсу). Театр гиперактивного физического действия режиссер соединяет с психологическим. Среди корифеев «Табакерки» играет совсем новичок — Владислав Миллер, которого, не исключено, ждет звездное будущее.

«Ревизор», Московский театр О. Табакова. Фото: пресс-служба театра

Тогда же, поздней осенью. Ученики скончавшегося год назад Дмитрия Брусникина проводят первый фестиваль памяти своего учителя — «Брусфест». Первый блин не то что не комом, а концептуально продуман и осуществлен с размахом на разных арт-площадках города.

Параллельно. Фестиваль устраивают не только режиссеры-новаторы, артисты или независимые труппы. Свой первый фестиваль на базе Вахтанговского проводят театральные менеджеры. В центре форума не теория, а лучшая практика театрального менеджмента. Число участников говорит о востребованности такой профессиональной встречи: на форум приехало 450 театральных управленцев из 270 муниципальных и 50 частных учреждений культуры, 11 000 следили за работой коллег в режиме онлайн.

В преддверии зимы. Свой мультимедийный проект представляет Театр Наций в новом пространстве. «Я убил царя» — VR-спектакль, где благодаря VR-шлему каждый остается один на один с историей гибели царской семьи. Расследование выстроено на множестве свидетельских показаний, которые актеры дают от лица членов царской семьи и их палачей, — всего 35 персонажей.

«Я убил царя», Театр Наций. Фото: theatreofnations.ru

В горячем театральном ноябре же. Электротеатр «Станиславский» являет взрослой публике своего «Пиноккио» — двухдневный марафон, навеянный произведением Карло Коллоди о деревянном человечке. «Пиноккио. Диптих» (так звучит название работы Бориса Юхананова) — не просто сказка и не просто Коллоди, а целая пиномифология. В «Пиноккио» Юхананов продолжает исследовать природу театра, с его воспаленной красотой, чувственным лабиринтом, где царит игра ума и заблуждений. И культивируется игра в игру, которая может потеряться в поисках самой себя и даже зрителя.

За неделю до Нового года. «Современник» в трауре — умирает Галина Волчек. Разбирая подарки, полученные на Рождество, она внезапно теряет сознание, из которого уже никогда не вернется в земную реальность. Ее провожают пышно, где словосочетание «вся Москва» — отнюдь не фигура речи, а очередь, пришедшая проститься с харизматичной личностью, тянется от метро и аплодирует увозимому гробу. Ушла эпоха, глыба, последняя основательница легендарного «Современника». Театр в оцепенении — от горя и от неизвестности. Артисты еще не в курсе, какой сюрприз им будет приготовлен буквально в день погребения Галины Борисовны.

фото: АГН «Москва»
Прощание с Галиной Волчек.

За день до Нового года. Департамент культуры неожиданно объявляет имя нового худрука «Современника» — Виктор Рыжаков из Центре им. Мейерхольда. Не только театр, но и вся страна в шоке от скорости, с какой производится назначение. Для приличия не выдержаны даже 40 дней. Что говорит только об одном — за кресло руководителя театра развернулась нешуточная борьба, и победил тот кандидат, чей ресурс оказался сильнее. А при таком раскладе о поминальных днях не думают ни руководство города, ни назначенец.

Подозрительно теплый январь. Опять же «Современник» выпускает первую без Волчек премьеру — «Папу» по пьесе французского драматурга Флориана Зеллера. И ей же посвящает. До марта все билеты проданы, несмотря на то, что это психологическая драма. И какая! В роли главного героя — Сергей Гармаш. Непривычен, неузнаваем, минус привычно рваные гармашевские интонации. И движения другого человека, так похожего на артиста. Но играет он не тяжелобольного человека и диагноз, а, может быть, самое сложное — жизнь, за которую рано или поздно придется отвечать.

«Папа», Московский театр «Современник».

Не менее теплые февраль-март. В России еще не боятся какого-то там коронавируса. До Москвы впервые добирается премия Чарли Чаплина, учрежденная Фондом его наследников. Ее первым обладателем становится руководитель Театра Наций Евгений Миронов. Объявить имя лауреата-2020 и вручить статуэтку в российскую столицу приезжает внучка великого Чарли — Кира Чаплин, актриса, модель, продюсер. И вируса не испугалась эффектная блондинка.

Середина теплого марта. 16-й день первого весеннего месяца — черный день российского театра. Мэр Москвы закрывает работу учреждений культуры. Театральные директора подсчитывают убытки. Театр Вахтангова отменяет 109 спектаклей на шести своих сценах и возвращает зрителям за билеты 50 миллионов рублей. Отменяются премьеры, гастроли, фестивали. Осенние проекты также под угрозой. Первый акт сезона обрывается на полуслове. И наступает второй, к жизни в котором никто не готов.

Апрель. Как снег на голову — сначала весть об исчезновении крупного чиновника Департамента культуры Москвы Леонида Ошарина, отвечающего за работу столичных театров. Потом он будет найден мертвым в съемной квартире, почему-то в Ялте. Несмотря на официальное заключение о самоубийстве, никто в него не верит — не тот Леонид человек, чтобы так малодушно оставить семью, друзей и театр, который знал и любил и который отвечал ему взаимностью. Человек дела, сильный, но почему убит? Расследование взято под особый контроль. Даже по карантинным меркам в последний путь Леонида провожает достаточно много людей. Для театра и Департамента культуры его уход — огромная потеря.

Апрель. Самое начало. Правительство выпускает постановление, которого ждет культурная отрасль, в первых рядах пострадавшая от пандемии. Это постановление за №437 станет в том числе и для театров своего рода аппаратом ИВЛ. Правда, при одном условии: умелом его применении. То есть важный документ теперь дает право учредителю (министерству, департаменту культуры и т.д.) изменять параметры государственного задания для подведомственных театров.

Апрель. Как спастись и выжить театрам без зрителей? Есть два пути: залечь на дно, покоряясь судьбе в ожидании чуда, или пуститься во все онлайн-тяжкие. Театры перетряхивают архивы спектаклей и выкладывают записи в Интернет. И тут выясняется, что качественно отснятых (а не с одной-двух камер) спектаклей у театров за последние 20 лет практически нет. А это значит, что Москва не имеет вещественного доказательства того богатого театрального наследия, которым на словах любит гордиться. И небезосновательно — какие уникальные артисты и режиссеры здесь работали и работают! Так что российской столице с ее мощью теперь надо выбирать: начинать создавать золотую коллекцию своих спектаклей или продолжать жить мифами.

Все это время. Пандемия, похоже, раз и навсегда останавливает дискуссию о двух моделях современного театра — казенной, то есть живущей за счет государственных средств, или антрепризной, существующей за счет частного капитала. Артисты репертуарных театров в отличие от самозанятых коллег весь карантинный период получают зарплаты, а антрепризы разоряются. Но гарантированная финансовая стабильность не позволит теперь актерам выражать недовольство руководством: открыл рот — кандидат на вылет.

Начало июня. Известнейший артист Михаил Ефремов сел за руль в состоянии сильного алкогольного опьянения. Что произошло дальше, известно всей стране. Не по злому умыслу им убит человек, его собственная судьба сломана, положение семьи и шестерых детей от разных браков, которых он содержит, неизвестно. Но в трагической истории поражает: 1) поведение коллег, которые, будто святые, сливают грешника Ефремова СМИ, ловя пиар на бедном друге-алкоголике; 2) зрители, любившие Ефремова именно пьяным на экране и в жизни, требуют над ним расправы, и 3) Откуда взялся этот странный адвокат Пашаев, который то и дело подставляет Ефремов?

Жаркий июнь. Наконец объявлен приговор фигурантам дела «Седьмой студии». Не оправданы, но самого страшного, что требовал прокурор, не случится. Условные сроки, которые, пока шло разбирательство, засчитаны; правда, штраф в 129 миллионов на четверых совсем не радует. Адская сумма — не по доходам бывших подсудимых. Одна надежда на олигархов, которые и до громкого дела поддерживали искусство режиссера Кирилла Серебренникова. Это экономическое дело в обществе воспринимается исключительно как политическое, хотя таковым не является. Но за счет него многие заработали моральные и политические дивиденды. За шумовым эффектом никто так и не вспомнил молодую театроведку Катю Воронову, преданно служившую менеджером делу прогрессивного искусства. И судьба которой оказывается трагичной: находясь за границей, как свидетель Воронова объявлена в розыск. Теперь она не может въехать в Россию, встретиться с родителями — будет тут же привлечена к ответственности. Но похоже, что ее судьба никого не волнует.

В конце июня. Самая большая сцена Европы — Театр Российской армии — остается без худрука. Министерство обороны, которому принадлежит театр на площади Суворова, не продлевает контракт с Борисом Морозовым, руководившим 25 лет военным театром. В чьи руки отдаст Сергей Шойгу эту махину — 10 этажей на поверхности и 10 подземных, — неизвестно. Но такая недвижимость в центре Москвы в виде театра — сплошной расход. Не превратить ли ее в прибыльный бизнес-центр?

Нежаркий июль. Театры самыми последними после магазинов, метро и парикмахерских получают разрешение на работу. Но билеты не проданы, хвастать нечем, жизнь в онлайне, создающая иллюзию театральной жизни, всех достала. Но нет худа без добра, и вынужденное пребывание в виртуальном пространстве все-таки приносит свои, пусть небольшие, но открытия — для них самих и для зрителя. Рождаются интернет-проекты, устраиваются сходки в Zoom, Инстаграм некоторых театров работает как внутреннее телевидение с жесткой сеткой вещания. Журнал «Театрал» объявляет конкурс на «Лучший арт-ответ коронавирусу». Самые активные объединяются в проекты. Первый — музыкальный #ПарадХитов (инициирован Театром им. Евгения Вахтангова и «Театрариумом» Терезы Дуровой), и второй — социально значимая акция #помогиврачам, длившаяся почти сутки (организаторы — БДТ, журнал «Театр», фонд «Не напрасно»). Артисты читают документальные тексты, написанные врачами, медсестрами, санитарками, находившимися в эпицентре борьбы с коронавирусом. Акция собрала 3 870 000 рублей.

И все же, и все же… Пандемия, ни с кем не считаясь, на свое усмотрение распределила роли, показав, кто в жизни главный, какова истинная цена театра. И кто на театральном поле чего стоит — по-настоящему, а не в современной мифологии. В пандемической изоляции даже возникло странное и неприятное ощущение ненужности театра, о котором за четыре с лишним месяца, казалось, помнили только его работники. А так вроде его нет, и без него вроде можно. Но нет театра без жизни, как и жизни без театра. Особенно в России, где театр почему-то до сих пор больше чем театр.

«Чайка», МХТ им. А.П.Чехова. Фото: mxat.ru

ТЕАТРАЛЬНАЯ ПРЕМИЯ «МК»

МЭТРЫ:

Лучшая мужская роль — Сергей Гармаш (Андрэ, «Папа», Московский театр «Современник»); Игорь Костолевский (Сарафанов, «Старший сын», Театр имени Владимира Маяковского).

Лучшая женская роль — Евгения Симонова (Лика, «Московский хор», Театр имени Владимира Маяковского).

Лучшая мужская роль второго плана — Станислав Любшин, «Чайка», МХТ им. А.П.Чехова );

Лучшая женская роль второго плана – Нина Гуляева (Бабушка, «Белые ночи», МХТ им. А.П.Чехова);

Лучший спектакль — «Папа» (реж. Евгений Арье, Московский театр «Современник»); «Пиноккио» (реж. Борис Юхананов, Электротеатр «Станиславский»);

Художник — Юрий Хариков («Пиноккио», Электротеатр «Станиславский»).

ПОЛУМЭТРЫ:

Лучшая мужская роль — Сергей Волков; Павел Попов (Пер Гюнт, Другой Пер Гюнт, «Пер Гюнт», Театр имени Евгения Вахтангова).

Лучшая женская роль — Виктория Толстоганова (Анна, «Папа», Московский театр «Современник»); Дарья Мороз (Аркадина, «Чайка», МХТ им. А.П.Чехова).

Лучшая мужская роль второго плана — Александр Марин (Бобчинский/Добчинский, «Ревизор», Московский театр О.Табакова); Юрий Анпилогов (Драг, «Nirvana», театр «Модерн»).

Лучшая женская роль второго плана — Евгения Крегжде (мать, «Пер Гюнт», Театр имени Евгения Вахтангова); Зоя Кайдановская (Эра, «Московский хор», Театр имени Владимира Маяковского).

Лучший спектакль — «Пер Гюнт», (реж. Юрий Бутусов, Театр имени Евгения Вахтангова); «Ревизор» (реж. Сергей Газаров, Московский театр О. Табакова).

Лучшая работа художника — Николай Симонов («Папа», Московский театр «Современник»).

НАЧИНАЮЩИЕ:

Лучшая мужская роль — Владислав Миллер (Хлестаков, «Ревизор», Московский театр О.Табакова), Богдан Щукин («Nirvana», театр «Модерн»).

Лучшая женская роль — Анастасия Сычева (Кортни Лав, «Nirvana», театр «Модерн»); Юлия Марычева (Адди, «Йокнапатофа», Театр имени Владимира Маяковского).

Лучшая мужская роль второго плана — Юрий Цокуров (Музыкант, «Пер Гюнт», Театр имени Евгения Вахтангова); Станислав Кардашев (Вардаман, «Йокнапатофа», Театр имени Владимира Маяковского).

Лучшая женская роль второго плана — Наталья Качалова (Марья Антоновна, «Ревизор», Московский театр О.Табакова).

ДРУГИЕ НОМИНАЦИИ:

Мультимедийный проект — «Я убил царя» (Театр Наций, реж. Михаил Патласов).

Спектакль-променад — «Шествие» (Студия театрального искусства, реж. Вера Камышникова).

Тандем — Мария Беляева — Светлана Найденова («Пиноккио», Электротеатр «Станиславский»).

Ансамбль — Авангард Леонтьев, Сергей Угрюмов, Ольга Краско, Михаил Хомяков («Ночь в отеле», Московский театр О.Табакова).

Фестиваль — NET (Новый европейский театр

Музыкальный спектакль — «Прайм-тайм» (Московский театр мюзикла).

Независимый театр — «Снарк».

Лучший студенческий спектакль — «Звездопад» ( ГИТИС, II курс, реж. Сергей Яшин)