— Рeпeтиции у нaс пoкa идут – гoвoрит Кoлядa — Гoвoрю aртистaм: кудa пoйдётe? Кoнстaнтин Итунин устрoится курьeрoм, нa свoeй мaшинe рaзвoзить интeрнeт-зaкaзы. Плaтят сeмьдeсят рублeй зa oдин зaкaз. Гoспoди, выдaющийся aртист, снимaлся в кинo, игрaeт, кaк Бoг, будeт рaбoтaть курьeрoм. Ктo-тo гoвoрит, чтo пoйдёт грузчикoм. Ктo-тo скaжeт: «Ну и чтo?». Дa, этo кaк в сoвeтскoe врeмя гoвoрили, если бы балерина днём стояла у станка, а вечером танцевала, было бы производительнее.

— А вы обращались за помощью в Минкульт или к администрации Cвердловской области?

— Обращались и в Министерство культуры, и к губернатору. Сказали: поможем по осени. Знаете, анекдот есть: лошадь перестали кормить. Она сначала горевала, потом привыкла, а потом сдохла. До осени дотерпим. Я-то проживу. У меня своя пенсия есть – 17 тысяч рублей, приличная зарплата в театральном институте. Но мне так обидно, зараза, за своих актёров! Всё как у Толстого: «пили, ели, кудрявчиком звали; попили, поели – прощай, шелудяк!» Сколько мы прославляли Екатеринбург и Свердловскую область по всему миру: в Израиле, Румынии, Польше, Франции. А когда худо стало – «пошёл ты, кому нужен»!

— Но вы, тем не менее, продолжаете репетировать

— Последний спектакль «Трамвай “Желание”» мы сыграли 27 марта в международный День театра на 49 человек. Потом Роспотребнадзор позвонил и сказал: «Ещё один спектакль, и штраф на миллионы». Мы перестали играть. Сидели дней десять. Артисты начали мне писать: больше не можем, почему сидим, давайте репетировать. 7 апреля возобновили репетиции – утром и вечером, в масках, мерили температуру. Каждый день я спрашивал: «Вы пришли по своей воле? Я вас не заставлял». Все отвечали: «По своей, если заболеем сами будем виноваты». За эти два месяца мы сделали пять спектаклей.

— Сегодня многие театры показывают свои спектакли онлайн. Вы от этого отказались. Почему?

— Я ненавижу этот онлайн. Театр – живое дело, а трансляции через Интернет – чушь. Хотя, если бы не помощь людей, мы бы не продержались. За два месяца я никого не уволил. Все получали примерно ту же самую зарплату, что и раньше. Когда мы работали, то зарабатывали в день от 20 до 60 тысяч рублей, играли 60-70 спектаклей в месяц на двух площадках. Труппа большая – 38 актёров. Все были заняты, счастливы, зарабатывали деньги. Сейчас выдал всем деньги: от 12 до 30 тысяч.

— Многие люди в театрально мире помогли вам?

— У меня слёзы бежали, когда Александр Калягин прислал своих сто тысяч рублей. Помогали Дмитрий Бертман, Гриша Заславский, Сергей Федотов из театра МОСТ. Режиссёры из разных театров пишут мне: «Коля, сообщи мне номер своей карты». Люди присылают по сто-двести рублей. Пишут: «Прости, что так мало». Я понимаю, что они отрывают последнее, и это знак: старик, держись, всё будет хорошо. Артисты осознают, что театральный мир не окрысился, а готов помочь.

— Значит, всё же есть надежда, что Коляда-театр возобновит работу?

— Пока я всех отправляю в бессрочный отпуск без сохранения содержания. Знаете, ещё в феврале я обратился в правительство Свердловской области, чтобы театр взяли на бюджет, понимая, что мне тяжело одному тянуть.

Приехал в театр вице-губернатор Павел Креков, бывший министр культуры области. Мы посмотрели все финансовые бумаги, посчитали. Он спросил: «Сколько тебе надо?». Потом сказал: «Давай, по осени это решим. Театр будет наполовину частным, наполовину государственным».

Через десять дней упал коронавирус. В нашем Минкульте предлагают: «Поставьте всех на биржу труда». Только вот пробиться на биржу труда невозможно. Надо собрать тысячу бумаг и отчетов. Тем более в штате у меня всего пятнадцать человек, а остальные на договоре. Вот пойдут они туда и получат полторы тысячи рублей. Митя Мозговой из Союза театральных деятелей сообщил мне, что они написали письмо в правительство, что надо помочь частным театрам. Мой же театр не один такой, а таких море. Они просто боятся властей: кто-нибудь что-нибудь наговорит, вообще кислород перекроют. А мне что бояться?

— Что бы вы сказали своим зрителям?

— Своим зрителям я всегда говорю: любовь – это поступки. Если вы искренне любите меня и мой театр, помогите в этой тяжёлой ситуации. Потом придёте осенью и скажите: «Коляда, у меня теперь денег нет». Так мы в первый ряд посадим, подарков надарим. Если нас когда-нибудь откроют, мы всех отблагодарим. Немыслимое спасибо людям. Каждую минуту у меня брякает телефон: 50-100 рублей и сообщения: «Держитесь!».