Якoпo – итaльянeц, пeрeшeл в Бoльшoй из Лa Скaлa 3 гoдa нaзaд, вслeд зa Мaxaрoм Вaзиeвым, кoтoрый дo тoгo кaк сeсть в крeслo рукoвoдитeля бaлeтнoй труппoй тeaтрa, сeмь лeт вoзглaвлял бaлeт знaмeнитoгo нa вeсь мир милaнскoгo тeaтрa. Из тaнцoвщикoв-мужчин Бoльшoгo Якoпo, нaвeрнoe, сaмый крaсивый и сaмый плaстичeски oдaрeнный aртист. Мы гoвoрим пo тeлeфoну и бeз пeрeвoдчикa, тaк кaк пoпaв в Рoссию, oн пoчти чeрeз пoлгoдa ужe нaчaл гoвoрить пo-русски. Причeм нe тoлькo гoвoрить, нo и писaть.   

«Пaшa , привeт! У нaс в Итaлии прoстo кoшмaр, нeпeрeдaвaeмo.. Мoи всe слaвa бoгу, тьфу тьфу. Нaм нaдo тoжe здeсь быть oчeнь внимaтeльны и слeдит зa мeры oбязaтeльнo. Спaсибo бoльшoe! Бeрeги сeбя» — нaписaл (дoслoвнo) мнe Якoпo. Пoэтoму мoй пeрвый вoпрoс к танцовщику, конечно, о Милане, где живут его родители.

— Ты наверное созваниваешься со своей семьей. Что тебе рассказывают о том, что там происходит?

— Нет слов, хочется, чтобы все это быстрее заканчивалось! Действительно у нас в Италии ситуация очень сложная и критическая, огромное количество зараженных, много погибших. Эпидемия стала колоссальным ударом для моей родины и колоссальной трагедией. Поэтому, конечно всем в Италии сейчас страшно. И единственный способ, чтобы эпидемия меньше распространялась – это полный карантин. Мне кажется, что в такой ситуации мы все ближе чувствуем друг друга. В Италии все стараются быть позитивными и помогать друг другу насколько это возможно.

— А у тебя в семье все в порядке?

-Они на карантине уже больше 10 дней, сидят дома никуда не выходя. Хорошо, что сейчас есть WhatsApp, Skype, Viber… Везде, где бы ты не находился, можно созваниваться, увидеться, хотя бы на видео, общаться со своими близкими. И мы общаемся каждый день…

— Ты, наверное, общаешься со своими друзьями, которые работают в театре Ла Скала? Какая там ситуация?

— Да, я постоянно созваниваюсь с ними. У них началось с того, что отменили спектакли, потом стали отменять репетиции и классы, и театр сейчас, тоже, к сожалению, не работает. А все артисты сидят дома и пытаются, насколько это возможно, не терять форму. Приходится дома заниматься экзерсисами, делать такой «отпускной» вариант класса.

— То есть ты, как собственно и все итальянцы сейчас, «забаррикадировался», самоизолировался? Но на прошедшей неделе вы ведь ещё репетировали, уже в условиях карантина?

— Да, у нас были и классы, и репетиции

— И какие меры были предприняты в Большом? Репетировали в масках и перчатках?

— Да. Все старались дистанцию держать, и перчатки, и маски тоже были.

— У всех поголовно, или у некоторых? Кто-то был, наверное, и без масок? Ведь это очень не удобно в них заниматься?

— Маски были у тех, кто хотел их надеть. Но все равно контактов не было. Ты понимаешь, тогда был еще немножко был не такой острый момент, а сейчас уже другие условия. Ведь с этой эпидемией ситуация каждый день меняется.

— Но сам ты, когда репетировал и танцевал со Светланой Захаровой, был в маске и перчатках?

— Как раз нет, потому что это же невозможно. Ведь мы репетировали дуэт, и контактировали все равно уже близко, да и на сцене мы же не могли в масках выступать. На классе я конечно старался держать дистанцию, но когда репетируешь с партнершей, это уже бесполезно.

— А какие-то средства защиты театр предоставил артистам? Антисептики, маски? Я, например, не могу купить никаких масок, потому что в аптеках их просто нет..

— Да, везде были антисептики. Маски в Москве уже все скупили. Но я просто давно, предполагая такое развитие событий, и зная как все шло в Италии, запасся масками. Просто заказал их на Озоне. Но и в театре маски давали в медпункте.

— Было постановление мэра Москвы более 50 человек не собираться. Соблюдались ли эти условия на репетициях и на классах?

— Да, конечно. В последнее время репетировали только те, кто был занят в премьерной тройчатке. А классов в театре всегда много, так что все были распределены по разным классам.

— А что с этими «тройчатками», то есть тремя одоактными балетами, премьера которых была намечена на конец марта, но теперь, получается, не состоится?

— Конечно все переносится, и пока они стоят в афише на начало мая, но так и было запланировано. … Балеты были почти готовы. Мы дошли до сценической репетиции… Уже и костюмы видели, мерили и на сцену в них выходили. Очень обидно, конечно, что так получилось, потому что это была большая работа… Но безопасность и здоровье, важны в первую очередь…   

— Ты должен был участвовать в какой премьере из трех? И какие у тебя сложились впечатления о работе?

— Я танцую в балете «Времена года», который ставит Артемий Беляков. Артемий много чего интересного придумал в хореографии. «Времена года» — это все сезоны: Зима, Весна, Лето, Осень. Все дано разными красками, сделано очень атмосферно и говорит о Природе и Человечестве.

— А какое время года ты танцуешь?

— Угадай! (Смеётся)

— Весна!

— Еще ярче. Я — Лето! Потом танцую дуэт с Осенью, в балете так показаны все перемены времен года.

— А главная балетная премьера, балет «Мастер и Маргарита», премьера которого намечена на конец мая? Были уже репетиции?

— Да репетиции были, но я там пока что не занят, поэтому ничего сказать не могу.

— Ты читал эту книгу?

— Пока еще не успел. Но обязательно, конечно прочитаю!

— У нас в России, говорят, что как только кто-то берется за «Мастера и Маргариту», всегда что-то происходит. Так было и с первым фильмом, который у нас снимался по этому роману, и со спектаклями. Не смог создать свой балет и Юрий Григорович. И вот опять такая же ситуация с балетной премьерой! Эпидемия!

— Ну посмотрим… Все обязательно будет! Только позже… (Вздыхает) Надо только пережить этот, такой сложный период…

— А на улицу ты все-таки выходишь?

— Как можно меньше. Практически нет. Если выхожу, то в маске, но без перчаток. Я просто меньше пытаюсь все трогать, и потом обрабатываю руки антисептиком. Важно, чтоб были закрыты нос, рот, и глаза (можно очки надеть). И стараюсь держать дистанцию. Но когда ты находишься в закрытом пространстве, где держать дистанцию трудно, маска тебя спасает, когда кто-то кашляет.

— Чем занимаешься сидя на карантине?

— Главное для балетного артиста, не терять форму. Поэтому стараюсь всегда делать утренний класс, насколько могу это сделать в своей гостиной. Потом можно посмотреть всякие видео – где показываются различные упражнения по фитнесу, йоге. Нет, йогой я не занимаюсь, но может быть сейчас и попробую (смеётся). Надо чтобы всегда и тело и голова были чем-то заняты. А сейчас можно делать то, на что у нас всегда не хватает времени в обычной жизни. Можно побольше подумать, о жизни, например… Вообще, о том, что важно… Читать новые книги, даже выучить что-то новое. Когда все останавливается можно что-то позитивное найти внутри себя. Ещё я смотрю фильмы, записи балетов.. Можно посмотреть, как танцуют другие танцовщики. Смотрю и своих коллег, и старые времена.

— А есть у тебя любимые танцовщики?

— Мне всегда, еще с детства, когда я учился в школе при театре Ла Скала, нравился русский балет. Не смотря даже на то, что в Ла Скала тогда уже был премьером Роберто Болле, и понятно, мы и на него тоже ходили. Я всегда любил смотреть старые записи где танцуют Владимир Васильев или Михаил Барышников, Владимир Малахов. А из более современных – Леонид Сарафанов. Когда стал работать в Большом театре, я узнал и о других: о Марисе Липе, например.

А из книг сейчас читаю книгу о династии Романовых, о том, как отличается Россия от Европы. Про русский менталитет. Начинается с Петра I и строительства Петербурга. Она на итальянском, но написал её британский историк. Мне интересна российская история и культура, особенно период с XVIII по XX века. Ещё я скачал такое специальное приложение на смартфоне, где можно смотреть музеи, и там для вас проведут экскурсии по телефону с видеокамерой. Поэтому я там тоже буду смотреть что-нибудь.

— Якопо, ты прекрасно и практически свободно сейчас со мной разговариваешь на русском и даже пишешь на нем. А сколько ты вообще языков знаешь?

— Естественно, я знаю итальянский. Потом русский, английский, французский – это довольно хорошо. А в школе я учил немецкий, но знаю его хуже. До России я русский знал совсем чуть-чуть, и начал его учить, потому, что он мне понравился просто как язык. У меня ведь и до России было много встреч с русскими педагогами, потом в Ла Скала с Махаром Хасановичем Вазиевым. Я конечно пытался узнать о русском языке больше, но выучил его в основном здесь.

Читайте также:   «Звездные пенсионеры Добрынин и Збруев рассказали о страхах перед коронавирусом»