— Евгений Евгеньевич, давайте вернемся к Камерному театру. "Спектакль Писарева, — говорится в вашей статье, — приведены документальные одобрения статьи в газете "Правда" против Таирова. Он был старый больной человек, но Симонов его взял. Теперь нас осталось трое — мы с Володей Этушем да Ниночка Архипова в Сатире. Занят в двух спектаклях — «Улыбнись нам Господи» и «Последние луны». — В чем это выражалось? Подобное произошло и с другим артистом — Гайдебуровым, который после эмиграции тоже вошел в нашу труппу. Кроме этого мама увлекалась художественным словом и брала частные уроки у Дмитрия Николаевича Журавлева, актера вахтанговского театра. Но когда прочитал в своей любимой "МК" статью со страшным названием "В Пушкинском театре показали как убивали Таирова" , я был потрясен. Более того, всем была известна резкая позиция Рубена Николаевича насчет подписания всех коллективных писем. И только личное письмо Немировича Данченко…" ну и так далее. — К театру Таирова его коллеги и современники относились мягко говоря критично, и в спектакле Евгения Писарева приведены тому документальные свидетельства — и Станиславского, и Мейерхольда — они не одобряли Камерный театр. А он при этом ни слова не произносил — просто вставал, и весь зал за ним… — Знаете, скажу сразу — в театре имени Вахтангова мы никогда не слышали от Рубена Николаевича какой-то резкой критики в адрес Таирова. Когда Леонидов в "Братьях Карамазовых" сидел в кресле спиной к залу ( то была сцена в Мокром), а потом разворачивался, чтобы посмотреть в самый конец зала поверх голов, то и весь зал поворачивался вслед за ним и вставал. Я к сожалению "Федру" не видел, но голос ее, чуть завывающий, помню до сих пор. Справка МК
Из досье «МК»:
Евгений Евгеньевич Федоров — 91 год. — Я понимаю, вы обиделись за Рубена Николаевича Симонова? Он среди всех спектаклей Камерного театра был наиболее драматичный и к тому же там играл мой друг — Толя Липовецкий (впоследствии он работал режиссером на радио). Вот как играли в Художественном! Мансурова, помню, бросилась к Коонен, обнимала ее и плакала. У артистов (а там работал блестящий состав) была мелодекламационная манера произносить текст. А МХАТ, напротив, выделялся реалистической простой манерой игры. Я не вылезал оттуда, знал всех артистов. А люди есть люди. И главное, когда случилась беда и закрыли Камерный театр, Рубен Николаевич первым протянул руку помощи Таирову и Коонен. Когда в стране начиналась очередная компания, Рубен Николаевич вообще исчезал из Москвы ( дело врачей, компания против Пастернака, Михоэлса и др ). Сам же он оставался у внутренних дверей, а я поднялся в переулок и там встретил их. — Как они выглядели? Пережил 4 худруков и 13 директоров. Разными словами ее поддержали Станиславский, Симонов, Яншин, Станицын и др. А педагоги какие у нас были — Орочко и Мансурова Цицилия Львовна. Несмотря на преклонный возраст сохраняет хорошую физическую форму, красивый седой мужчина. Жаль, что в спектакле Писарева этот очень важный факт не нашел места. — Хорошо они выглядели: гордые, с достоинством. Его родной брат — ведущий актер театра «Ленком» Александр Збруев. 
Письмо Евгения Федорова начиналось так: " Надеюсь , что из моего письма вы поймете почему трагическая история Камерного театра и публикация о спектакле Евгения Писарева так сильно меня взволновала. А Леонидов в "Карамазовых" ничего не рассказывал, а одним взглядом поднимал публику. — Но что же вы понимали в 10 лет? В Вахтанговский театр зачислен 1 августа 1945-го года, служит в нем 72- й год. Фото сайта Театра имени Вахтангова (vakhtangov.ru). И все, представьте себе, помню. Алиса Коонен говорила так странно и голос ее был на верхах. Там преобладало пластическое выражение. — А я скажу. — Я не был на том спектакле, посвященном его столетию. Потом наша семья переехала на Арбат, и мы оказались рядом с другим замечательным театром — Вахтанговским. — Что вы, я рос очень умным, многое понимал. Наконец поступил в училище имени Щукина и потом был принят в театр, где и служу до сих пор. Так вот, "Мадам Бовари" производила более реалистоическое впечатление, а другие были активно театрлано-постановочными, музыкальными. — Да с пяти лет я начал ходить — на детские, и довольно быстро, благодаря маме, увидел взрослые спектакли. У господина Флобера такие тонкости любви прописаны, что не всякий взрослый поймет. Но ведь не в осуждение были приведены цитаты — время было такое страшное. И так рассказывал, что зал вставал. И тогда я отложила письмо и решила позвонить Евгению Евгеньевичу, живому свидетелю и участнику нашей истории, в том числе и той страшной театральной. Через некоторое время в зрительном зале, где собрались артисты, Рубен Николаевич представил принятых в труппу — режиссера Таирова и актрису Коонен. И конечно, интересовалась всеми премьерами московских театров. Когда я немного подрос, мама брала меня с собой и в Художественный, и в Малый театры, и на спектакли к Мейерхольду. Когда из длительной эмиграции вернулась выдающаяся актриса Полевицкая, для нее очень долго не находилось работы в Москве. Я помог им спуститься в подъезд, а уже там Рубен Николаевич попросил их к себе в кабинет. Ведь их детище — Камерный театр — по сути было уничтожено, а они сами считались чуть ли не врагами народа — спасибо не посадили! Наоборот, когда он делал спектакль "Мадемуазель Нитуш", он пригласил ставить танцы артиста Камерного театра Александра Александровича Румнева (в Камерном все же замечательно двигались и танцевали). Хотя, помню, как Качалов позволял себе произносить на распев — "Катюша, бежала, бежала", но это, пожалуй, было исключением". — Евгений Евгеньевич , с каких же лет вы стали посещать театр? Одеты были в темное, но не в черное, он — в шляпе был и на ней тоже небольшая такая шляпка была. А жили мы тогда на углу Богословского переулка и Тверского бульвара, как раз рядом с Камерным театром. Евгений Федоров в спектакле «Принцесса Ивонна». Но прослужили они у нас не долго — в 50-ом году Таиров умер. И тогда Рубен Николаевич принял ее в вахтанговский и для нее даже был поставлен спектакль "Винтовка Тереза Ракен" по Брехту. — Симонов попросил меня вместе с ним подойти на наш служебный подъезд и встретить там Александра Яковлевича и Алису Георгиевну. Чем он отличался, скажем, от того же МХТ? Зал был воодушевлен. А помогала Румневу жена Симонова — Елена Михайловна Берсенева. И разумеется, почти весь репертуар театра был мною изучен. "Никогда ничего не подписывайте коллективного" — говорил он нам и показывал пример сам. В Камерном я видел практически все — "Адриену Лекуврер", "Жирофле-Жирофля" и "Негра", и "Любовь под вязами" и , конечно, "Мадам Брвари" — мой самый любимый спектакль, я видел его несколько раз. Я только еще один раз подобное в жизни видел, когда Комеди Францез приезжала на гастроли в Москву, и Андрэ Фалькон в "Сиде" ( он играл Сида) рассказывал про битву с сарацинами. В Камерном театре у Таирова все было не реалистично, все было условно, кроме " Мадам Бовари". Об этом я и попытаюсь рассказать. А гениальный и спокойный Хмелев, а невероятный по мощи Иван Москвин… Вот почему я вам назвал "Мадам Бовари"? На курсе со мной учились — Володя Этуш, Гоша Роннинсон, Яша Смоленский, Ниночка Архипов, Гена Юдин. Начну издалека: моя мама Татьяна Александровна Федорова -Збруева занималась в драматической киностудии Межрапом- фильма ( кстати, с ней на курсе учился Александр Роу, впоследствии режиссер знаменитых киносказок). Я хочу сказать вам, что Рубен Николаевич был очень глубоким и благородным человеком.