Но думаю, что большая часть людей хочет, чтобы просто не было войны. У нас как-то принято считать, что туда едут какие-то алкоголики, деструктивный элемент. И если вдруг что-то из этого сложится, то я боtюсь, в прогрессивных кругах случится ряд суицидов. И они на передовой этой войны. Кроме всего прочего, надо отдавать себе отчет, что взять город — это дело непростое. Я вчера признался своему тестю, что для меня рождение детей и присоединение Крыма стало соразмерной душевной радостью. То есть, как вы понимаете, это очень мотивированные люди. А на самом деле там веерные отключения тепла и света, растут инфляция и безработица, а многие люди поставлены на грань выживания. У многих в ходе этой войны сгорело жилье, погибли близкие. А между тем в Донбассе пленные украинцы сидят в отдельных специальных помещениях. Ей можно сказать: сербы хорошие, а хорваты плохие, вот это Баба-яга, а это Василиса Прекрасная. Они не только испытывают какие-то родственные чувства по отношению к людям на Донбассе, но и еще прекрасно понимают, что сейчас идет геополитическая война между Россией и ее стратегическими противниками. Найти их следы в атмосфере полной юридической дестабилизации крайне сложно: следователь, который их посадил, может уже не работать, судья — ничего не знать. Но это не значит, что они пойдут и упадут в ноги тем людям, которые вот уже практически полгода бомбят их не переставая. — Безусловно, это так. Но, что бы там ни говорили, «Обитель» по-прежнему возглавляет список продаж по книжным Москвы, Петербурга и интернет-магазинам России. Не могу сказать, что мне из-за всего этого становится обидно. Но это нормальный и неизбежный процесс.  И, кстати, находясь в Донецке, я никогда не видел, чтобы ополченцы бомбили какие-то дома… — Сейчас многие боятся эскалации конфликта на Украине, включения в него каких-то новых стран. — Очевидно, что ни одна европейская страна не воспринимает всерьез какого-либо военного противостояния с Россией. Все-таки есть десятки самых разных фактов, которых мы не знаем, а потому не в состоянии учесть. Есть и еще один момент: все почему-то думают, что в Новороссии — катастрофа, а на Украине все хорошо. Как вы относитесь к такому решению? Их постоянно бомбят, вымораживают и морят голодом. — Нет. Конечно, у жителей Луганска и Донецка есть усталость, раздражение. И я пытаюсь как-то минимизировать тот ужас, который людям там приходится переживать. Может быть, только спустя годы станет понятно, что тогда вообще происходило и стояло на кону. Они и «Большую книгу» еле пережили. Это не просто. Никакой алкоголик не способен решиться на такой шаг. Например, чтобы избежать общения с различными правозащитными организациями, на Украине многих ополченцев, взятых в плен, судят по уголовным статьям. Есть основания у таких опасений? Даже самые сильные армии с этим справляются далеко не всегда. А Европа, у которой нас призывают учиться человечности и гуманизму, спокойно смотрит на это и делает вид, что все нормально. Европа — как ребенок — Вы общались с ополченцами. Да что там говорить, во мне самом есть украинская кровь… При этом я вижу абсолютную правоту моего государства и тех жителей Донецка и Луганска, которые хотят отделения от Украины. Многие — из России. Что это за люди, почему они бросают свои семьи и едут воевать? — Там совершенно разные ребята — донецкие, луганские, городские, деревенские. Оно есть и исчисляется десятками тысяч людей. Но тут надвигаются еще Григорьевская поэтическая премия (стихотворная подборка Прилепина вошла в шорт-лист. Но, для того чтобы перейти в этот режим прямого военного противостояния, нужно разрешить для себя некоторые жесткие сложные вопросы. Но, как вы понимаете, решает все не большинство, а агрессивное, смелое и мужественное меньшинство. — Как вы думаете, эта экономическая блокада может заставить людей в Новороссии попроситься обратно в состав Украины? И тут же рассылают по тюрьмам. Это совершенно не так. — Я там не был. Приходилось сносить полгорода, чтобы просто туда зайти. И все, вопрос решен: кто не за наших, тех мы будем балабашить. Все мои взгляды, которые я высказываю последний год, начиная с Майдана, вызывают очень большую желчь и раздражение у определенной части нашей публики. — Возникают такие мысли. — Почему вы так часто ездите в Новороссию? Напротив, многие из россиян — вполне состоявшиеся семейные люди 30–35 лет, имеющие сбережения, какие-то доходы. Во-первых, они ужасно боятся, во-вторых, не готовы к этому. Двум миллионам людей в регионе отказали в зарплатах и пенсии, в жизни! Помню, когда узнал об этом, меня охватил абсолютный восторг, как будто в моей жизни произошло что-то очень важное. Она как ребенок. Привожу туда гуманитарную помощь, пытаюсь как-то ускорить процесс обмена пленными. Зачем? Поэтому я бы не рискнул говорить, что, если бы ополченцев не остановили, они бы обязательно взяли Мариуполь и все было бы прекрасно. Не кажется ли вам, что в результате минских соглашений о прекращении огня было в некотором роде совершено предательство этого русского мира. Поэтому давайте не будем упрощать ситуацию. И Европа согласится. Не кажется ли вам, что причина такой бури не сам роман, а скорее ваша позиция по Украине и большие симпатии к ополченцам? Фото: Владимир Делья

Крымский восторг — После того как вам вручили премию «Большая книга», поднялась настоящая волна критики. Так что третьей мировой не будет, не надо впадать в истерику. Все-таки тогда армию ополченцев остановили практически на подходе к Мариуполю… — Нет, я в этом не уверен. И это на территории, которую у нас многие воспринимают как место беззакония и кошмара! Конечно, помимо таких идейных людей есть и мародеры, негодяи, подонки. — То, что там сейчас происходит, — это и мое личное дело. Эти люди ничего не простили и ничего не забыли. Я помню, как мы отвоевывали Грозный. При этом я прекрасно понимаю: то, что происходит сейчас в Донецке и Луганске, — сложная, трагическая история. Просто эти мужчины в какой-то момент решили для себя, что альпинизм, игра в пейнтбол и какой-нибудь удивительный туризм — не самый лучший способ приложения их сил. Лишь бы не было войны — После ситуации в Луганске и на Донбассе не изменилось ли отношение к России у жителей других регионов Украины, которые раньше смотрели на нас с симпатией? Я был в ноябре в Новороссии и ни разу не видел там ни пьяных ополченцев, ни их каких-то диких выходок. — Вы часто говорите о русском мире. Явно это произойдет не через год и даже не через два. — У вас никогда не было мысли, когда вы находились в Новороссии, взять в руки оружие? — Оно должно казаться диким для любого вменяемого человека. А я пока не могу этого сделать… Меня мучает проблема нашего родства с этим народом. Это якобы Россия там что-то натворила, а Порошенко совершенно ни при чем. Туда могут приехать их матери, поговорить с сыновьями, потрогать их. Они закупили на свои деньги обмундирование, которое, кстати, стоит довольно дорого, и поехали в Новороссию. Рано или поздно они скажут свое слово. Становится понятно, что в нашем мире можно сделать все что угодно: например, оцепить колючей проволокой какую-нибудь страну, сказать, что там все плохие, и начать выжигать ее напалмом. — Глава Украины Петр Порошенко фактически ввел экономическую блокаду Донбасса. — Ред.) и премия имени Герцена. Но их наказывают очень строго, вплоть до расстрелов. А вот с Украиной нам еще долго придется налаживать нормальные отношения. Мол, Прилепин не достоин этой победы. Хотят ли теперь жители Одессы, Харькова, Мариуполя участвовать в создании русского мира, общего культурного пространства? Ситуацию уже не вывернуть наизнанку.