— Мнe xoтeлoсь, чтoбы пaмятник был симвoличным, – гoвoрит Цeрeтeли кoррeспoндeнту «МК», — Пoкaзaть мoщь eгo тaлaнтa, мaсштaб, кaк-бы в скульптурe вырaзить фундaмeнтaльнoсть eгo трудa, пoкaзaть, чтo всe сoздaннoe им — нa вeкa. И чтoбы в нeм чувствoвaлaсь личнoсть, xaрaктeр Aндрeя, тoнкoсть, элeгaнтнoсть, кoтoрыe были у нeгo. Пoэтoму и пaмятник eму – книги, тoмa eгo гeниaльнoй пoэзии, кoтoрыe сeгoдня oстaлись пoтoмкaм. В ниx oн вeсь – eгo душa, крoвь и плoть. Eгo пeрeживaния, рaдoсть и бoль. Вoт Вы гoвoритe, дружили, близкo знaли, a тaкaя вoзмoжнoсть eсть у кaждoгo, ктo oткрoeт сбoрник eгo стиxoв. Вeдь гeниaльный пoэт, художник всегда обнажает душу. Открывает себя всему миру… Поэтому каждый, кто будет читать стихи Андрея, сможет узнать его ближе. В этом особая сила искусства. Мы много обсуждали проект с вдовой Андрюши, Анной, мнение близких всегда очень важно. Она многое подсказывала.

— Вы долгие годы дружили с Андреем Дмитриевичем. Каким он был человеком?

— С Андреем мы знакомы так давно, что кажется, всю жизнь. Это и общие знакомые, и друзья, и вся жизнь фактически. Он был очень талантливый и кристально порядочный человек. Всегда переживал, когда видел несправедливость. Не боялся, прямо говорил в лицо… Это мало кто может. Многие проекты мы сделали как бы вдохновляясь друг другом – Андрюша написал к моим скульптурным проектам замечательные стихи, а я по его идее тоже создал некоторые образы. Памятник поэтам-шестидесятникам в Твери, где открыт Дом поэзии Андрея Дементьева – это его идея, которой я вдохновился. Вообще он был человек очень веселый, жизнерадостный, любил и ценил жизнь, с замечательным чувством юмора. Иногда, вечером он позвонит: «Зураб, ты где? Я сейчас приеду!» или «Приезжай туда-то. Мы с Аней ждем!» Столько вечеров, замечательных встреч было, Андрей читал стихи, красивые моменты, которые навсегда в моем сердце!

О дружбе между Дементьевым и Церетели рассказала «МК» и вдова поэта Анна Пугач.

— Памятник, который сделал Зураб, – потрясающий, – делится своими эмоциями Анна Давыдовна. — Он проникает в сердце, затрагивает душу, и это такое уже после-земное продолжение жизни поэта. За неделю до смерти, когда Андрей лежал в больнице, он мне вдруг сказал: «А ты представляешь, какой мне памятник Зураб поставит!».

— Ты с ума сошёл! Зачем ты про это говоришь? – говорила ему я.

— Да просто так, – ответил он.

Я, конечно, не думала, что неделя отделяет его от последнего дня. Да и свои последние стихи Андрей Дмитриевич посвятил Церетели. Они такие же восторженные, солнечные, яркие, как картины Зураба, потому что он не только прекрасный скульптор, но и замечательный художник. Кто бывал в его галерее, тот видел какое количество там его картин с цветами. Он каждый день пишет цветы, чтобы жизнь была веселее и лучше. В них столько солнца, красок. Я думаю, именно это яркое красочное восприятие жизни Андрея связывало с Церетели.

— Сколько времени заняла работа над памятником?

— Над памятником работали долго. Идея была придумана быстро, но воплотить её оказалось не просто. Памятник три раза переливали. И всё-таки он получился, как задумывался, как мне хотелось. Думаю, что рабочим, которые над ним трудились, я попортила нервы, потому что мне было важно, чтобы всё соответствовало нашей задумке. Я готовила к этому событию издание сборника Андрея. Нашла ещё не опубликованные стихи, а какие-то уже подготовленные к печати. Завершается книга строчками: «Кончается всё, не кончается жизнь». С этим ощущением я наблюдала, как устанавливают памятник, и при горечи потери и трагичности события, у меня в душе всё-таки свет. Свет того, что через память, через стихи, всё продолжается.

— Постамент выполнен из балтийского камня. Такой же присутствует на памятнике Иосифу Кобзону. Он ведь был большим другом Андрея Дмитриевича…

— Да, они все дружили — Зураб, Кобзон, Андрей. С Кобзоном его связывала настоящая, крепкая мужская дружба. Да и ушли друг за другом. Кобзон давно и тяжело болел, и так получилось, что они лежали в одной больнице. Кобзон выше этажом, Андрей ниже, и они звонили друг другу. Андрей говорил: Йося, привет одной реанимации от другой». Потом он поднимался к Кобзону в палату, и тот посылал за всякими вкусностями. Просил обязательно виски. Вот это дружество их всегда поддерживало. Кобзон из последних сил пришёл проводить Андрея. Это было его последнее публичное выступление в зале Чайковского. Те, кто был на панихиде, помнят, как Кобзон выступил. Это было потрясающе и стало таким завещанием потомкам. Зал онемел. Долго стояла тишина. Какие-то очень важные слова Иосиф Давыдович сказал.

Поэтому, когда я выбирала постамент для памятника, то посоветовалась с Нелли Кобзон, и она сказала, что взяла Иосифу балтийский камень. Я поехала, посмотрела и поняла, что Андрей бы сказал: «Мне такой же, как у Кобзона». Они всегда соревновались в моде, в одежде. Так что постамент памятника Андрею выполнен из того же балтийского камня что и у Кобзона.

— Вы упомянули о выходе новой книги Дементьева, расскажите немного об этом

— Согревает, радует, что стихи живут, они востребованы, и мне передают, что в социальных сетях ни дня нет без стихов Андрея. Сейчас выйдет книга, которая не была ещё издана. Андрей её подготовил к печати. Там есть и старые, и новые стихи, или ранее печатавшиеся только в периодике. Она называется «Мы скаковые лошади азарта». Вот это чувство азарта было с ним, чем бы он не занимался: редакторская и общественная деятельность, журналистика, писательство, – всё он делал с азартом, и мне кажется, что это сохранилось в памяти и читается в памятнике, который сделал Зураб.

Добрые слова об Андрее Дементьеве сказал и писатель Юрий Поляков.

— Андрей Дмитриевич Дементьев – это выдающийся русский поэт. Я его знал очень много лет. Он был главным редактором журнала «Юность» в период его расцвета, и когда там были напечатаны мои лучшие повести, – рассказывает писатель корреспонденту МК. — Он был очень смелым и решительным редактором, даже в тех советских условиях. Главное, конечно, он замечательный поэт-песенник. Его песни поёт весь народ. Я считаю, Дементьев один из самых известных и заметных русских поэтов двадцатого века. Я с ним общался в разных исторических периодах: и в советский период, когда ему не разрешали печатать мои повести «ЧП районного масштаба», «Сто дней до приказа», и уже в постсоветский период. Могу сказать, что он был человеком со своими принципами и никогда не озирался на власть. Если он считал, что нужно напечатать мою критическую повесть о комсомоле и об армии, то этого добивался. Если он не признавал в 1990-е годы реформирование страны через колено, то так и выступал. В гражданском отношении Дементьев – очень смелый человек. Хотя с личной стороны он всегда был мягкий и деликатный.

Смотрите фоторепортаж по теме:

На Кунцевском кладбище установили памятник Андрею Дементьеву

34 фото