— Скaжи, имeeт ли кaкoй-тo филoсoфский смысл, чтo aльбoм вышeл в тaкoe нeпрoстoe и интeрeснoe врeмя?

— Я пoкaзaл этим, чтo ничeгo нe дoлжнo oстaнaвливaться. Плaстинкa стaлa oдним из симвoлoв тoгo, чтo всe прoдoлжaeтся, ничeгo нe измeнилoсь, и всe в нaшиx рукax. Прoстo нужнo приклaдывaть усилия, чтoбы чтo-тo мeнялoсь. Мнe, нaпримeр, этa пaндeмия, сaмoизoляция пoкaзaли, чтo я — трудoгoлик. Я встрeчaюсь с рaзными людьми, и мнoгиe вooбщe нe xoтят вoзврaщaться к рaбoтe, к aктивнoй дeятeльнoсти. Пeрвыe двe нeдeли люди сидeли и нe пoнимaли, кaк жe они будут жить без всей этой бесконечной активности, а потом настолько привыкли, что уже не хотят выходить из дома. Очень часто такое слышу, и это странно.

— У тебя нет ощущения, что в последнее время проживание времени в принципе изменилось? Не в связи с пандемией и всей этой ситуацией, а в целом. Не кажется ли тебе, что оно стало более интенсивным и одновременно возникает чувство, что за один день как будто проходит неделя?

— Эта история началась еще в середине нулевых, на мой взгляд, и я остро почувствовал тот момент, некий слом. Мы перешли в другую эпоху, и это теперь нормальный ход времени. С ним нужно просто смириться, и кто не успел, остался позади. Здесь включается механизм, описанный в «Алисе в стране чудес»: «Нужно бежать   со всех ног, чтобы только оставаться на   месте, а чтобы куда-то попасть,   надо бежать   как минимум вдвое   быстрее». Вообще, почти весь современный мир находится в потоке, смещенном от центра мироздания, но, если ты находишь этот центр, тебе не надо бежать куда-то, сломя голову, чтобы дойти до своей цели.  

Фото: пресс-служба артиста.

— Вспоминая об исполнении роли Курта Кобейна в спектакле Юрия Грымова «Нирвана», ты говорил, что в условной театральной реальности ты можешь пройти по сцене два шага, а пройдет 10 лет. При прослушивании альбома возникает ощущение, что прошлое, настоящее и будущее соединяются в нем. Выстраивал ли ты какую-то свою драматургическую хронологию?

— На самом деле такая история со мной не впервые. Я заранее не планировал выпускать концептуальную пластинку, разбивать ее на блоки и путешествовать во времени. Все сложилось в итоге само собой, и вот этот телепорт, о котором ты говоришь, был обнаружен в самый последний момент. Треклист сложился совсем незадолго до ее выхода, уже когда я написал песню «Капля крови создателя». Вот тогда уже стало ясно и название, и последовательность треков. Интересная история получилась с обложкой и Босхом. Это мой любимый художник, мне с детства нравилось разглядывать его картины, все эти детали… Но я давно о нем не вспоминал. Я не понимал, каким должно быть оформление и был уже готов условно к «Черному квадрату». За неделю до релиза я шел по улице и остановился, задумался на перекрестке. Народу вокруг не было: тогда все еще сидели по домам, в городе было ощущение апокалипсиса. Вдруг рядом со мной появился пожилой взлохмаченный мужчина, странно выглядящий, как городской сумасшедший, но прилично одетый. Он начал со мной о чем-то говорить, и в какой-то момент я начал прислушиваться: он говорил именно о том, о чем я пою в песнях с пластинки – что бог внутри нас, о внутренней связи с ним, о том, что он обижается, поэтому и происходят все эти события. А слово «бог» он произносил, как «Босх».  

— У тебя был период, когда ты надолго, на много лет залег на дно, и массовая публика не слышала о тебе. Сейчас ты никуда не пропадал, но кажется, как будто принес пластинку из какой-то параллельной реальности. У тебя было ощущение, что, создавая ее, ты погрузился в какой-то свой мир?

— Вообще, для меня самоизоляция не начиналась и не закончилась – я в ней живу всю свою жизнь. Для меня быть с собой наедине, сочинять музыку, заниматься творчеством – это и есть настоящее общение с богом. Мне интересно с самим собой. Говоря о различиях, альбом, безусловно, отличается от предыдущих. Последнюю такую работу – «Закрыто» — я выпустил в 1994. Там я диктовал, что играть, как играть, придумывал биты, все сочинял сам. Здесь был такой же принцип работы. Конечно, я привлекал музыкантов, бэк-вокалистов, и они вложили частичку себя, но я никого не допускал к работе над звуком, продюсированию. Этим занимался я сам, до каждой детали, каждой мелочи, создавал атмосферу звука. Работа заняла в общей сложности год и три месяца – я сел в студию в феврале прошлого года. Это полностью мое высказывание, поэтому оно, наверное, и получилось таким космическим.

Фото: Маша Коваленко.

— В процессе работы ты говорил о том, что вернулся к какой-то детской непосредственности. У философа Йохана Хейзинга есть книга «Человек Играющий», где он пишет, что игра – естественное состояние человека. Он объясняет это тем, что ребенок во время игры живет в моменте, ему ничего больше не нужно, и он тем самым проецирует в мир мощную созидательную энергию…

— Первая песня на пластинке «Не предел» как раз об этом. Там и заложена эта схема, есть вот это ощущение погружения. Главное – открыться этому. Как в любви: ты не можешь полюбить, пока не откроешься этому чувству, насколько бы оно ни было страшным, опасным – если у тебя был негативный опыт, либо непонятным, если ты юн. На самом деле ты просто пускаешься в это безумное, классное путешествие. Все равно будет что-то новое, и ты из этого извлечешь что-то ценное для себя. Главное — не бояться меняться и работать над собой, двигаться дальше, не стоять на месте, не умирать раньше времени – духовно и душевно.

Читайте также:   В Москве открылись выставки о пандемии