Пoчти 80 лeт нaзaд нынeшниe вeтeрaны свoими глaзaми видeли, кaк рушится привычнaя мирнaя жизнь, и, рискуя сoбoй, сoпрoтивлялись нaцистскoму гнeту. A сeйчaс, в пaндeмию, иx здoрoвьe снoвa oкaзaлoсь пoд удaрoм. Бoльшинствo живeт в дoмax прeстaрeлыx. Иx нe мoгут нaвeщaть близкиe и вoлoнтeры. Oни прoстo угaсaют бeз внимaния и любви. Рeжиссeр прoeктa Oлeг Aгeйчeв увeрeн, чтo «Исчeзaющиe истoрии» привлeкут внимaниe к прoблeмe пoжилыx людeй. И, что немаловажно, расскажут молодежи об одной из важнейших страниц в истории страны. Причем на максимально понятном для поколения Z языке.

— Почему вы решили рассказать истории ветеранов через Instagram?

— Современный мир так устроен, что огромное количество людей публикует каждый день сторис в Instagram. Да и всю свою жизнь воспринимает через призму этих коротких видео, как последовательность маленьких кусочков, сменяющих друг друга. Все мы хотим внимания. Но есть люди, для которых оно жизненно важно. Они не ведут социальные сети и живут в домах престарелых. Их огромное количество по всей стране! И наше внимание действительно может улучшить и продлить их жизнь. Я увидел эту проблему и подумал, как смогу ее решить визуально и драматургически. Тогда у команды родилась идея взять за основу механику и формат инста-историй. Потому что они исчезают так же, как и пожилые люди в домах престарелых без внимания. Этим мы хотим запустить глубокие, сентиментальные переживания в людях. И через молодежную аудиторию — основных «потребителей» сторис — рассказать о проблеме пожилых людей.

Но идея сериала была вторичной. Сначала мы думали экранизировать истории жизни ветеранов молодыми режиссерами — снять несколько короткометражек, отправить их по кинофестивалям и таким образом привлечь внимание к теме. Но потом родилась идея использовать механику сторис и сделать саму историю ускользающей от аудитории.

— Как эту идею восприняли сами ветераны?

— Они сейчас находятся в крайне тяжелом состоянии — скучают в домах престарелых без внимания и гостей. Да и волонтеры приходят крайне редко. А теперь количество посетителей уменьшилось до нуля. Естественно, состояние брошенности сейчас усугубляется. И это совершенно не улучшает качество их жизни и, конечно же, не продлевает ее. Согласно исследованиям, внимание к пожилым людям действительно улучшает их состояние и продлевает жизнь. В этой ситуации есть наверняка обратный процесс.

Коронавирус затруднил поиск биографических историй. Из-за вируса мы не могли рисковать и самостоятельно говорить с пожилыми людьми. Сложности были даже с дистанционным взаимодействием. Но в итоге волонтеры и нянечки смогли нам помочь. Они собирали биографический материал у ветеранов, а мы превращали его в драматургический.

— Сколько длится каждая серия?

— У нас всего девять серий. Каждая из них длится от полутора до двух минут. Они специально отсняты и смонтированы так, чтобы механика разрезки Instagram попадала ровно на наши монтажные склейки. Выходить серии будут по два раза в неделю в течение месяца. Последняя — 21 июля.

— Будут ли они потом собраны в единый фильм или исчезнут через сутки навсегда?

— Мы пока не планируем собирать их в единый большой фильм, потому что сюжет не подразумевает этого. Хотя из девяти наших историй есть одна двухсерийная и одна трехсерийная. Их, возможно, мы соберем в цельное кино, но пока про это не думаем — кроме как в Интернете, нигде нет проката вертикального кино. Может, отправим на какие-то фестивали, но, очевидно, попадем в экспериментальную категорию или вне конкурса. Все серии будут доступны для скачивания. И каждый желающий может продлить время их существования, разместив у себя в Instagram. Это уже сделали Нонна Гришаева и Родион Газманов.

— Какая из шести историй вас поразила?

— Они все очень сильные и объемные. Удивительно, что во всех, с одной стороны, сквозит ужас, с другой — какая-то будничность трагедии войны. Поражает, как люди об этом говорили, как писали в своих биографиях, и какие картинки затем рождаются в голове. На самом деле мне нравятся все наши истории. Например, первая — «Зажигалки». Это совершенно новый для меня мир и новый разрез представления о войне — как выглядели московские девочки 14–16 лет и чем они занимались во время войны. Они бегали по крышам и не давали зажигательным бомбам спалить, например, Марьину Рощу, которая была почти полностью деревянная. Конечно, это впечатляет: я представляю себе зажигательную бомбу и ребенка чуть старше моей дочери, который вынужден эту бомбу тушить и может сам сгореть в любой момент. Это впечатляет.

Или история девушки из небольшого города Белёв, которую, совершенно непонятно почему, отправляют с минимальной подготовкой в разведку в деревню, на захваченную территорию, оккупированную немцами. Она попадает в плен, ее пытают, а окружение так буднично на все реагирует. Для современного человека это выглядит как «после собеседования мы вам перезвоним». Конечно, это очень впечатляет. Ты видишь общее состояние людей, для которых подвиг уже не подвиг, а просто событие.