Когда святые маршируют

Наоборот! В России, например, заживо сжигали староверов, а порой они сами себя сжигали. Ведь их права выше. Бога карикатуры задеть не могут. Люди готовы умирать за веру. За святую свободу слова? фото: youtube.com

Люди (в том числе некоторые мусульмане) уверены, что за картинки убивать нельзя. И если он, несмотря на это, принуждает, — он насильник. Во Франции католики резали протестантов. Чувства верующих — реальность. И не только исламисты. Пусть сотни тысяч выйдут на марши в столицах цивилизованного мира, пусть несут соответствующие плакаты типа «Эбола! Главное, что меня еще поражает, что идет обсуждение: можно, нельзя, правильно, неправильно». Все люди доброй воли либо шли там, либо сочувствовали идущим, сидя у телевизора. Положим, мужчина хочет, а женщина — нет. Или за чью-то тупость? Люди готовы убивать за веру. Главный редактор одного из московских журналов сказала во вторник по радио: «Свобода слова, свобода выражения — это то, за что Европа положила миллионы жизней. Это очень просто. Рассуждения в категориях морали — не нужны? Все споры в печати и в телерадиоэфире ведутся так, будто спорщики с луны свалились. Это как? Из-за идиотского поступка погибли люди. Теперь, после того как французский журнал (с карикатурным Магометом на обложке) напечатан тиражом 3 миллиона, исламские фундаменталисты могут решить, что теперь ответственность лежит уже не на редакции, но на государстве, на Франции. Если кого-то карикатуры на пророка или на Бога достают до кишок, до разрыва сердца — неужели нельзя отнестись с пониманием к тем, кто не хочет. За идеалы, за свободу… Чаще всего это «за всё надо платить» слышишь от тех, кто не платит из своего кармана. *** Если вспыхивает яростный спор, а закона нет, нет статьи в Уголовном кодексе, — то право на стороне тех, кто не хочет. Это всё не имеет ни к чему никакого отношения». В некоторых странах их казнят. Американский пастор Джонс Терри в 2011 году публично сжёг Коран. Закон сажает его в тюрьму. Но что скажут их жёны и дети? Почему бы просто не отнестись с пониманием к тем, кто не хочет? Уроки не извлечены, трагедии забыты; голос очередного «эксперта» звенит так, будто именно в этот миг именно ему открылась истина: «Свобода слова — священна!» А человеческая жизнь? Жизнь серийного убийцы-педофила мало кому кажется священной. Спорили о другом: можно ли оскорблять религиозные чувства людей? И дело не в числе сторонников. Люди доброй воли, простите, вы это серьёзно? Допустим, он считает Коран вредной книгой. Норвежское правительство поспешило извиниться. Чувства не подчиняются законам. Ну стало на один Коран меньше и на несколько отрубленных голов больше. Вопрос решается не большинством голосов. Положим, в автобусе 50 курящих мужчин и одна беременная. (Мат опущен.) *** После расстрела карикатуристов «Шарли» по Парижу прошло грандиозное шествие — полтора миллиона человек! Чего хорошего добился этот пастор? И если сотрудники её посольств погибнут, то — за что? Это абстракции. Но Коранов на земле миллионы, а то и сотни миллионов. Что священнее: она или свобода слова? Рисуйте пьяных попов, исламских террористов, муллу, который пьёт водку в кошерном ресторане… Не могу забыть, как 9 лет назад — после гибели граждан Дании и Норвегии (где перепечатали карикатуры) — мой просвещённый оппонент спорил со мной в прямом эфире: — Во-первых, никакой суд не доказал, что это (публикация карикатур) оскорбляет чувства верующих и что это подпадает под действие законов, существующих в европейских странах. не имеют смысла? Она не хочет, чтобы курили, её тошнит. И Европа не может, не должна и ни в коем случае, что бы это произошло, отказываться от этих ценностей. Среди этого нагромождения есть фантастическое место: «кто-то может рассуждать в категориях морали по поводу этих карикатур. Это вызвало ярость в мусульманском мире. Этого достаточно, чтобы все пятьдесят (если они не полное дерьмо) терпели сколько угодно. не имеют ни к чему никакого отношения? Не хотите ли заодно напугать таким манером бациллу Эболы? И это может кому-то нравиться, не нравиться, кто-то может называть карикатуры пошлыми, кто-то может рассуждать в категориях морали по поводу этих карикатур. Некоторые женщины — исторический факт — кончали с собой, лишь бы не достаться насильнику. За что они заплатили своей жизнью? На протяжении веков. Но на вирус человеческая солидарность не действует. Зачем намеренно оскорблять кого бы то ни было? Но верующих они задевают сильно. Для Франции это ценность. Без суда поспешили признать вину. Только в Афганистане несколько человек были за это убиты, некоторые — обезглавлены. Но главарей террористов марш, конечно, не напугал. Руки прочь от…» (Впрочем, рук у бациллы нет, надо будет придумать лозунг более правильный с точки зрения микробиологии.) Полтора миллиона на улицах Парижа… Для отставки президента Олланда было бы достаточно. станет целью, если появится на палестинских территориях, в Ливии… Я возражал: в том-то и дело, что чувства не нуждаются в судебном решении. Свобода женщины, которая не хотела, — с точки зрения Уголовного кодекса и с точки зрения категорий морали — выше, чем свобода насильника (будь он даже добропорядочный пастор). Террористы, надо думать, восприняли этот марш как признание своей силы; но ведь он их не напугал. Разве у карикатуристов мало тем? Даже такой пустяк, как громкая музыка: если она кому-то мешает… Если у вас гулянка, а у соседей за стеной спит маленький ребёнок и они вас просят… Даже если нет закона, то для нормального человека, чтобы приглушить музыку, достаточно такой моральной категории, как совесть. Во многих странах это сочинение запрещено. Такое скопление людей должно было вызвать бурные аплодисменты всех вирусов. И вот — всё сначала. Неужели будут прыгать от радости, что муж и отец отдал жизнь за святую свободу слова (как прыгают иногда от радости родственники шахида, который, взорвав себя и ещё десятки людей, отправился в рай). Там шли лидеры европейских стран, но Обамы не было — вероятно, испугался снайперов. *** Не знаем, что скажет президент Олланд, если взорвут или расстреляют французских послов. Рисуйте развратных президентов, вороватых министров, лживых депутатов. Это всё не имеет ни к чему никакого отношения. И художники, вероятно, это понимают. Напротив, такого успеха у них не было даже после 11 сентября в Нью-Йорке. Уступили страшной реакции людей, которые не желают ничего признавать в европейском образе жизни, в европейских законах, в европейском мышлении и которые объявляют, что каждый норвежец, датчанин, француз и т.д. Не было Путина — вероятно, его смутило, что президенты и премьер-министры будут с ним холодны. Это те ценности, за которые Европа боролась. Теперь в мире стало на три миллиона экземпляров «Шарли» больше, а сколько будет за это отрублено голов — пока не знаем. Свобода слов, напечатанных в «Майн кампф», мало кому кажется священной. Свобода слова священна. И тогда, в 2006-м, яростные споры были не об этом. Но кто-то обязательно и напишет, и скажет по радио: мол, конечно, жаль невинных погибших людей, однако за всё надо платить. За свободу чьей-то глупости. Суперуспех! Мораль — реальность. Поэтому в цивилизованном обществе их принято уважать.