Нo Мeждунaрoдный кинoфeстивaль «Зeркaлo» имeни Aндрeя Тaркoвскoгo, прoxoдивший из-зa пaндeмии в рeжимe oнлaйн, дoкaзaл,  гoвoря слoвaми свoeгo  пoбeдитeля, мoлoдoгo рeжиссeрa Aрунa  Кaртикa, чтo « кинo oстaнoвить нeвoзмoжнo, нeсмoтря ни нa чтo».  «Вы смoгли сдeлaть мир лучшe», —  скaзaл oблaдaтeль грaн-при зa фильм «Нaзир» (Индия, Нидeрлaнды, Сингaпур), пoлучaя виртуaльную нaгрaду.  

В Юрьевце, где прошли детские годы Тарковского, и где располагался только штаб фестиваля, а все остальные присутствовали виртуально, под финал отправили Тарковского в zoom. Представили себе, какой была бы его жизнь сегодня. При этом, ни слова за Тарковского не придумано, использованы его слова из дневников, но изменился  антураж, тембр жизни, так что верится в возможность такого переселения души с трудом.  

Затея — весьма оригинальная, но совсем не смешная, как уверяли организаторы. Придумана и разработана она сценаристом Еленой Ваниной и режиссером Алексеем Фисуном. Получился screenlife на основе «Мартиролога» Тарковского, заседаний худсоветов, фантазия на тему того, как Тарковский снимал бы сегодня «Зеркало». На экране в чате идет переписка: «Сын не может быть бестактным» — «Я уверен, что только Терехова» — «Давайте, плиз, договоримся, не брать подружек» — «Фильм по-прежнему, понятен только тебе». Тарковского спрашивают о референсах, а кадр с парящей Маргаритой Тереховой неважно стыкуется с современной аранжировкой. В голосовом сообщении звучат слова: «Sorry, пока еще не все good», «Завтра, короче, будет понятно. Пока грузить не буду. Завтра созвон».  Нет-нет, да и сообщают молодые кинематографисты в соцсетях, что  миф  Тарковского раздут,  смотреть его фильмы скучно. В свете таких самонадеянных разговоров диалог Тарковского в screenlife, его внедрение в современную жизнь, звучит угнетающе.  Объяснение того, кем он был, можно найти в словах монтажера «Жертвоприношения» Михала Лещиловского.  

Юрий Колокольников и дочь Сергея Бодрова-младшего Ольга закрывают «Зеркало». Фото: Сергей Насонов.

Он стал виртуальным гостем «Зеркала», его лауреатом, получив награду  «За вклад в кинематограф». Поляк, живущий в Стокгольме,  неожиданно для всех был приглашен Тарковским в качестве режиссера монтажа на картину «Жертвоприношение».  Вместе с  Андреем Тарковским-младшим, с которым познакомился в 1985 году,  сделал  картину  о его великом отце «Кино как молитва». Михал рассказал нам  о работе над «Жертвоприношением»: «Тарковский был поэтом. Как и другие поэты, он помогает мне понять жизнь. Я всегда буду ему должен в этом смысле. Случайно получил к нему доступ. Моя бабушка по папиной линии была русской, но я не успел с ней встретиться в этом мире. Она умерла еще до начала Второй мировой войны. Мой отец хорошо говорил по-русски, а я изучал его в школе, но, как и все, не хотел этого делать. Узнав, что Тарковский приедет в Швецию, за два года до этого записался на курсы русского языка, чтобы его освежить. Лет 15  им не пользовался. Тарковский очень простым языком выражал сложные мысли. Мой второй язык – шведский, и я пишу на нем  рассказ о событиях Второй мировой, о Сибири.  Проблема не в словах, а в мыслях». 

До встречи с Тарковским Михал  работал на телевидении. Теперь он вспомнил  польскую поговорку: «Случайностей не бывает, бывают только знаки». «Когда я узнал о его приезде, то сказал: «Монтажером буду я». Надо мной посмеялись, но потом смеялся я. Мы оба — эмигранты.  Я  Андрею  понравился, и он  в обход продюсеров нанял меня  монтажером. «Монтажером будет Миша» — сказал он тогда.  Когда Андрей узнал, что болен, у нас был разговор:  «Оставляю тебе фильм для завершения. Я уезжаю во Флоренцию и не вернусь». То есть он оставил меня с фильмом, который нужно было закончить. И я сказал себе: «Я не свое кино делаю, а его, и должен это сделать, пока он жив». 

Андрей Тарковский не смог присутствовать на Каннском кинофестивале в 1986 году, награду за него получал сын.