фото: Наталия Губернаторова

— Вы по-прежнему «веселый скрипач»? Неужели годы никак не изменили ваш настрой по отношению к пассажирам метро?

— Не изменили — я так же получаю большое удовольствие, когда захожу в вагон, и всем улыбаюсь. Людям сейчас скучно, им надо поднимать настроение. Я позитивный человек, дитя в душе, мне нравится смешить других. Хотя сейчас я стараюсь более академично играть, потому что уровень у меня стал повыше. Я не хотел быть скрипачом, который заходит в поезд и тупо играет свои произведения, серьезно, по-консерваторски. И решил опробовать юмористическое воздействие. Ну вот сидит человек в метро, ничего особенного не ожидает, а тут — оп! — заходит чудаковатый скрипач еврейской наружности и пытается его рассмешить. И все обращают на это внимание, и всем становится весело.

— А когда вы решили выступать именно в таком амплуа? Все-таки метро не арена цирка, тут не все готовы шутить.

— Сразу, как начал ходить по вагонам 11 лет назад, мне было 18.

— Вы впервые пошли играть в вагонах в 18?

— Нет, в одиннадцать. Но мне не понравилось, публика не особо реагировала. Тогда я встал в переходе на Охотном ряду и стал играть там. Бабушка меня сторожила, можно сказать. Это вообще ее идея была — выступать на публике и собирать деньги.

— А бабушка у вас тоже с музыкой связана?

— У нас все музыканты. Я родился в еврейской семье, мама была скрипачкой, бабушка певицей, дедушка пианистом. Так что выбора мне не оставили. С трех лет я занимаюсь скрипкой. Бабушка все держала в своих руках. Искала учителей, договаривалась с ними обо всем. Музыкальную школу я закончил, потом поступил в МГПУ, на музыкальный факультет, отделение скрипки. Но педагогом не стал, выбрал метро.

фото: Наталия Губернаторова

— Но почему? Почему не переход, не Арбат, не многолюдная площадь?

— Во-первых, скрипка, это такой инструмент… Подходящий. Во-вторых, полиции сложно тебя поймать. В переходе как — час отстоял и все, тебя прогнали. Пока я был несовершеннолетний, меня это не волновало, так как никаких штрафов не брали. А с 18 лет надо было что-то менять. В вагонах я могу быть неуловимым.

— Но все-таки полиция вас ловит?

— Конечно. Постоянно такое случается, и я всегда из-за этого переживаю. Раньше у меня вообще паранойя была на все эти милицейские штучки, везде мне они мерещились. Я не знаю, как другие работают, может кто-то договаривается, чтобы вообще не трогали, но таких связей у меня пока что нет. Если подходят, я отдаю около 1000 рублей и иду играть дальше.

— Вы наверное с другими «гастролерами» тоже пересекаетесь ?

— Бывает. Если вижу, то всегда уступаю и иду в другой вагон. Мы не общаемся особо, я все-таки одиночка. Некоторые всячески дают понять, что они лучше меня, более круто выступают и тд. Есть одна девочка-гитаристка, все время смотрит свысока и говорит, что играет лучше. Так часто вообще у девочек бывает: я круче всех, а все другие дебилы.

— Мафия вас не тревожит?

— Да нет никакой мафии. По крайней мере, ко мне никто не подходил.

— И слава Богу! А что у вас в репертуаре?

— Много чего: «Бременские музыканты», Вивальди «Времена года», Чардаш Монти, Мазурка, «Семь сорок«, Хава Нагила. Часто музыку под людей выбираю, пенсионерам нравится Чардаш Монти, они любят повеселиться, «Очи черные» тоже всегда всех радуют. С лезгинкой было смешно. Брат мне сказал, а почему бы тебе не выучить? Я выучил, и как только первый раз зашел с ней в вагон, мне кавказцы дали сразу тысячу. Хороший знак! И с «Семь сорок« тоже такое случалось. Как-то раз в вагоне еврейский мужчина долго и внимательно смотрел на меня, а потом спрашивает: «Вы еврей?» Я говорю — да. Он тоже деньги дал.

— А неадекватную реакцию встречали? Не всем же нравится, когда им в глаза заглядывают и при этом еврейские мелодии играют.

— Конечно. Несколько раз мне пытались набить морду на почве антисемитизма. Раньше я в основном только «Семь сорок» играл, поэтому все сразу понимали, какой я национальности. Однажды меня остановил араб, немножко подвыпивший, говорит: пойдем выйдем, денег дам. Я вышел. Он мне: «На кого я похож?» Я говорю — не знаю. «Я боксер, и еще я араб. Хочу твой смычок в качестве трофея. Если не отдашь, тебе же хуже.» Пришлось отдать. А себе новый купил, он тогда стоил 600 рублей. Второй случай — русский парень внезапно вытолкнул меня из вагона и начал применять рукопашные приемы. Я ему начал что-то говорить, и он так оторопел, когда услышал нормальную русскую речь, что сразу остановился. Не знаю, что он думал, наверное, что я вообще по-русски ни бум-бум. И говорит: «Слышь, ну ты это, в следующий раз «Семь сорок» не играй. А то тебя неправильно поймут». Сейчас я ее реже играю, чтобы не было таких случаев. Просто надо быть осторожным.

— Вы, наверное, можете составить портрет самых сердобольных москвичей? Кто чаще всего подает музыкантам?

— Те, кто верит, что эти деньги им каким-то образом вернутся, других критериев нету.

фото: Наталия Губернаторова

— У вас довольно запоминающийся образ, наверняка вы привлекаете внимание людей, которые рады были бы пригласить вас на свои мероприятия. Было такое?

— Было… Как-то раз в метро подошел мужчина и попросил выступить на его дне рождения. Я приехал и к моему удивлению увидел среди гостей Андрея Макаревича. Мы познакомились, я даже погадал ему по нумерологии.

— И что нагадали?

— Так я вам и скажу. Вдруг он меня потом засудит. Потом как-то позвали в одну передачу, где надо было рассмешить ведущего-комика, там я выиграл 250 тысяч рублей.

— Ого! На что потратили?

— Не работал полгода, кушал на них.

— Я думала, новую скрипку купите.

— Мне моя нравится. Она мне от мамы в наследство перешла, скрипка мастера 50-х годов . Я ее реставрирую периодически, потому что всякое случается в метро: то тележка чья-то упадет, то дверью вагона прищемит. Приходится относить мастеру, собирать по кускам и склеивать.

— Если не секрет, много денег получается собрать?

— Достаточно — около 10 000 рублей за день. Но сейчас я не каждый день работаю. Просто у меня появилось увлечение — настольный теннис, я много времени ему посвящаю, играю, участвую в соревнованиях, с друзьями мы там общаемся.

— Но если спускаетесь, то где предпочитаете играть?

— На моей родной серой ветке. Я просто живу на Тульской, мне удобно . И там же у метро в торговом центре я познакомился с ребятами из кафе, они мне мелочь разменивают на купюры. Но если час пик, могу и на другую линию перейти, где поменьше народу. На кольцевую, например. Правда там мне приходится все время быть начеку из-за полиции, они меня не знают и приходится большие штрафы платить.

— Вы слышали, что скоро в метро музыканты смогут выступать на законных основания на спецплощадках? Не подавали заявку на прослушивание?

— Не могу представить, как это будет в реальности. Лично я на одном месте стоять не хочу, неудобно себя чувствую. Ладно бы я с оркестром выступал, а в одиночку — нет.

— Но зато не придется платить дань полиции, ведь все официально.

— Это, конечно, существенный плюс. Как и то, что не будет страха, что тебя прогонят. Но как выделить всем желающим достаточно времени для игры? Кто-то готов каждый день выступать, а ему по графику только один день в неделю разрешат. Мне проще иметь свободный график, чтобы я играл столько, сколько мне надо. Иногда я вообще с 8 утра до 8 вечера под землей нахожусь. Мне кажется более удобным другой способ, чтобы упорядочить выступления музыкантов. Например, ввести для всех обязательный взнос за каждый день игры. Хочешь идти в метро — заплати в кассу или банкомат официально установленную сумму. Если тебя остановит полиция — показываешь квитанцию, подтверждающую, что ты имеешь право заниматься этой деятельностью. Если нет, то пусть тут же на месте выписывают штраф и выдают документ для оплаты. Вот это была бы хорошая идея.