— Считaeтся, чтo зaтвoрничeствo – eстeствeннoe сoстoяниe для писaтeля. A кaк вы пeрeживaeтe кaрaнтин?

— Мнe пoсчaстливилoсь жить в свoём дoмe нeдaлeкo oт пляжa вo Флoридe. С тex пoр, кaк дeти вырoсли, и мнe ужe нe нужнo всё врeмя быть дoмa с сeмьёй в Aтлaнтe, пляж стaл мeстoм мoeгo зaтвoрничeствa, гдe я пишу. Кaк бы я ни любилa oбщeниe, я всё жe нaслaждaюсь уeдинeниeм и привыклa устaнaвливaть сoбствeнный грaфик и дeдлaйны.

Чувствую сeбя дaжe нeмнoгo лeгчe с мoмeнтa вынуждeннoй сaмoизoляции, кoгдa oтпaлa нeoбxoдимoсть в физичeскиx пeрeмeщeнияx и путeшeствияx. Нoвoсти oтвлeкaют и пoрoй пoдaвляют, тaк чтo крaйнe рeдкo включaю тeлeвизoр, a нa тeлeфoнe стaвлю рeжим «нe бeспoкoить», пoкa пишу. Я oчeнь мeдлeнный писaтeль пo свoeй прирoдe, нo нaчинaя с мaртa нaписaлa ужe двeнaдцaть глaв. Для мeня этo рeкoрд!

— Кaк в Aмeрикe люди вoспринимaют пaндeмию?

— Пo мoим скрoмным нaблюдeниям, людям внaчaлe пoнaдoбилoсь врeмя, чтoбы oсoзнaть сeрьёзнoсть пoлoжeния, пoскoльку вирус был так далеко на другом континенте. Затем, когда в Америке зафиксировали первые случаи, люди начали задумываться. Когда же власти отдельных штатов стали вводить карантинные меры, мы поняли, что все в одной лодке.

Я не заметила паники, если не считать всплеска спроса на товары первой необходимости (например, на туалетную бумагу и дезинфицирующие средства для рук). Сейчас ограничения постепенно снимают, и людям не терпится вернуться к своим делам и возобновить привычную жизнь. Тем не менее, я уверена, мир вскоре осознает, что не будет никакого возврата к привычной жизни – мы все будем жить в новых условиях, по крайней мере какое-то время.

— Герои ваших романов часто оказываются на перепутье. Вот и сегодня многие говорят, что пандемия поставила человечество перед выбором в разных сферах: экономике, образе жизни, отношениях. Что вы думаете об этом?

— Я глубоко убеждена, что невзгоды – синоним возможностей, и эта тема находит отражение во многих моих книгах. Иногда мы застреваем по жизни, не можем что-то изменить и двинуться вперёд, потому что всё стало привычкой. Рутина управляет нашей жизнью. Эта пандемия буквально вытряхнула нас из привычной действительности, заставила замедлиться и соединиться не только с близкими людьми, но и с самими собой. Теперь мы можем по-новому взглянуть на принятые в жизни решения и увидеть, что мы способны поменять.

До пандемии я никогда не позволяла себе расслабиться. Я немного трудоголик, и для меня было привычным работать семь дней в неделю. Из-за того, что все мои поездки внезапно отменились, я начала больше находиться дома и делать то, на что не хватало времени годами: решать головоломки, составлять альбом, сидеть на диване с моими собаками и просто читать. Наконец дошли руки до фильмов, которые я не успевала смотреть раньше. Мне необходимо было поставить всё на паузу, найти время для рефлексии, и я надеюсь, что мы продолжим двигаться в таком замедленном темпе, делая иногда перерывы, чтобы просто наслаждаться жизнью.

— В ваших книгах переплетаются самые разные эпохи. А с каким временем, на ваш взгляд, схожа сегодняшняя ситуация?

— Многие считают, что пандемия COVID-19 схожа с эпидемией испанки в 1917-1918 годах, от которой погибло пятьдесят миллионов человек по всему миру. Тогда не было ни вакцины, ни антибиотиков для лечения вторичных инфекций (которые есть у нас сейчас), и люди слабое понимали закономерности распространения вируса, так что все попытки контроля ограничивались изоляцией, карантином и хорошей личной гигиеной – мерами, которые принимались неравномерно.

В начале пандемии коронавируса я наблюдала в обществе настроения единения, которые напоминали поведение людей во время предшествующей эпидемии и тяжких испытаний Второй Мировой войны. Каждый пытался внести свой вклад в то, чтобы остановить катастрофу и сделать так, чтобы кривая заболеваемости ковидом пошла вниз. Ещё случился этот странный беспрецедентный взрыв спроса на туалетную бумагу. Я до сих пор не могу его объяснить!

К сожалению, сейчас люди уже теряют терпение, и после двух месяцев самоизоляции им невыносимо хочется выйти на улицу и вернуться к обычной жизни – они забывают, что вирус ещё в силе.

– Насколько переосмысление прошлого позволит нам обрести гармонию в настоящем?

— Я думаю, важнее учиться у прошлого, чем его переосмыслять. Как сказал знаменитый испанский романист Джордж Сантаяна: «Те, кто не помнят прошлого, обречены повторять его». Как и во время эпидемии испанки прошлого века, самая низкая смертность была в тех городах, где раньше приняли меры карантина и самоизоляции. Так что, очевидно, мы поняли, какой метод самый действенный в период эпидемии, – к счастью для нас.

Мы также узнали, что вакцинация может искоренить болезни – взять, например, оспу и полиомиелит. Сегодня всё ещё есть люди, которые отрицают вакцинацию или не разрешают делать прививки своим детям. В итоге мы наблюдаем возобновление некоторых болезней.

Это напоминает мне старую поговорку: «Вы можете привести лошадь к воде, но вы не заставите её пить». Аналогичным образом обстоит дело и с человеческой природой. Но всё же цивилизация как-то сохранилась на протяжении тысяч лет, невзирая на человеческую природу. Думаю, она ещё протянет немного вопреки этому.

— Многие ваши книги посвящены сложным взаимоотношениям близких людей. В условиях карантина всё чаще говорят о возрастающих семейных скандалах. Как, на ваш взгляд, сохранить любовь и дружбу в таких обстоятельствах?

— Я люблю мою семью, но не знаю, насколько хорошо мы бы ладили, не разлучаясь месяцами! Может быть, это мой творческий мозг, но как бы я ни любила людей и общение, какая-то часть меня нуждается в тишине и уединении, чтобы подумать.

Не сомневаюсь, что я приспособилась бы – это и значит быть членом семьи. Помню, как пришлось адаптироваться к новой реальности с появлением дочки, а потом сына. Я старалась не быть столь привередливой, когда видела игрушки на полу или беспорядок на кухне. Напротив, часто напоминала себе, что нужно сесть на пол и поиграть с детьми вместо мыслей о том, что я должна быть занята чем-то другим.

Что касается тех моих друзей, которые живут дома с детьми, – они, на самом деле, наслаждаются совместным пребыванием (за исключением принудительного обучения на дому!) и все вместе гуляют или катаются на велосипеде, на что раньше в суматохе будней не хватало времени.

Я думаю, что уединение не равно одиночество, и для каждого из нас полезно быть наедине с собой. Чтобы пережить карантин с любимыми людьми, я настоятельно рекомендую составить такой распорядок дня, чтобы у каждого была возможность побыть одному, хоть в кладовке или в уголке комнаты. А если вы одни на карантине, заведите питомца. Они отличные компаньоны и не разговаривают!

— В романе «Рапсодия ветреного острова» у каждой героини своя тайна, которая во многом разъединяет их. Не сделает ли пандемия нас более закрытыми друг другу?

— Секреты могут разделять людей, но иногда они, наоборот, связывают их. В другой моей книге «Ночь, когда огни погасли» у героев очень много секретов, и идея в том, что друзей чаще всего связывает не сам секрет, а хранение тайны.

По моему опыту, во время пандемии – во многом благодаря новым технологиям – я обнаружила, что стала чаще общаться с друзьями и семьёй. Могла часами беседовать по телефону со старыми приятелями. Я звоню по видеосвязи моему отцу, который живет в доме престарелых, чаще, чем обычно навещала его лично до карантина. Я встречаюсь онлайн с моими двумя детьми (мы живём в разных штатах) примерно раз в неделю, чтобы поиграть в приложение House Party и поболтать с ними и моим мужем. У нас больше времени для простых непритязательных разговоров. Так мы постепенно лучше узнаём друг друга. Пока больших секретов не обнаружилось, но я продолжаю надеяться!

— Действия ваших книг разворачивается на юге Америки. Вспоминается вымышленный округ Фолкнера Йокнапатофа и роман Маргарет Митчелл «Унесённые ветром». Вообще, что для вас американский юг?

— Я потомственная южанка. Семья моего отца прибыла из Западной Европы в Южную и Северную Каролину в 1700-х годах (семья моей матери – из Италии в конце 1900-х годов). Оба родились и выросли в штате Миссисипи (дом Уильяма Фолкнера), и его часто называют «Самое южное место на Земле».

Мой отец строил карьеру в международной компании, и благодаря ему я в основном росла за границей, так что у меня никогда не было места, которое я могла бы назвать домом. Тем не менее, мои визиты к бабушке в Индианоле, штат Миссисипи (место рождения блюза и известного блюзового гитариста Би Би Кинга), подарили мне это ощущение дома.

Моя большая семья (тети, двоюродные бабушки, двоюродные братья и сестры) и давние соседи собирались у бабушки дома каждый день на обед, играли в карты и долго беседовали на веранде и на кухне, спрашивая о делах друг друга. Я, бывало, сидела под бабушкиным кухонным столом и слушала, как мама и ее четыре сестры разговаривали до рассвета на том секретном языке, который, кажется, знали только они. Именно их медлительную южную речь я слышу, придумывая своих персонажей, и вспоминаю виды и запахи бабушкиной кухни, теплые спелые помидоры прямо с ветки, – всё это я пытаюсь восстановить в памяти, когда пишу о Юге. Я до сих пор считаю его своим домом, хотя не жила там почти до тридцати лет.

— В цикле «Трэдд-стритт» призраки помогают Мелани Мидллтон раскрывать тайны древних особняков и позволяют душам обрести покой. Насколько, на ваш взгляд, мистические совпадения формируют нашу реальность?

— Полагаю, мне повезло: я никогда не сталкивалась с паранормальными явлениями непосредственно (хотя я знаю тех, кто это пережил). Тем не менее, с малых лет я знала, что в этом мире так много необъяснимого, что могут произойти события, которые не поддаются логическому и научному объяснению. От сновидений, когда умершие близкие навещают членов семьи, чтобы передать послание, до случайной встречи с незнакомцем, которая меняет жизнь. Необъяснимые события происходят регулярно и по всему миру.Я спокойно отношусь к своему незнанию. Думаю, неизведанное делает жизнь только интереснее. Я пишу беллетристику, и для меня не имеет значения, реальны ли мистические совпадения или нет, зато есть формула: «а что, если», которая служит основой всякой истории. Для писателя важна способность приостановить неверие, чтобы читатели были полностью погружены в историю и поверили, что все это могло произойти на самом деле.